Творческие зарисовки.

[T.B.U.]

Согласен! Предыдущая ава была круче!

Поясняю:

О Дракии я узнал от Найта, лазил иногда, и только недавно зарегился ::up

[Виктор]

А продолжение будет?

[KopwyH]

Эх, маги-недоучки. Ну кто же в наше время делает волшебные палочки из дерева. Гарри Поттера начитались и давай: "Круцио, люмос..." Вы знаете, какое самое сильное заклинание? Щас! Нет, это заклинание так звучит: "шас." А вместо волшебной палочки рекомендуется использовать отвёртку или разводной ключ.

Вот течёт, скажем, кран. Берёте волшебный ключик 3х30, говорите "щас" и через полчаса из крана набегает бутылка отнюдь не воды.

Или есть сокровище: вот оно, только руку протяни, только заколдовано. Берёте в правую руку отвёртку и красивым кистевым движением говорите "щас" и сокровище в Ваших руках. И оно, о чудо, превращается в ту же бутылку.

А ещё отвёрткой или газовым ключом можно отбиться от злых волшебников. Заклинание правда чуточку посильнее будет: "Ну я вам щас!" И не забывайте про красивые кистевые движения в сторону головы противника.

Лекция окончена. Приступаем к практическим занятиям.

[T.B.U.]

KopwuH я под столом)))

[Ballistic]

Друзья, я написал довольно странный и мрачный рассказ. Обычно я пишу плохо. Только прошу не судить строго. Джеффи, данную привилегию полностью предоставляю тебе.

Что есть месть.

Закричала сойка.

Рейн вздрогнул и замер на месте. Его вспотевшие руки сжимали лук.

Близился поздний вечер. Солнце зашло, и только лёгкое фиолетовое зарево напоминало о исчезнувшем светиле. На небе высыпали звёзды.

Уже затихли сверчки. Природа погрузилась в тишину. Нигде не было животной активности, лишь иногда глаза Рейна замечали крохотный зелёный силуэт светлячка, мягко мерцавший во мраке. Ночью их станет больше, намного больше, и он знал это.

Всё было тихо, пока крик почему-то не спящей в сие время сойки не нарушил лесную тишь.

«Вредная птица», - подумал Рейн и опустил лук. Нервы у юноши неслабо пошаливали, давая стимул двигаться дальше, сквозь мрак. Но этот же подступающий с ночью мрак и скрадывал очертания следов, по которым шёл Рейн, и мешал продолжать погоню.

Стоя в почти полной темноте с луком наизготовку, юноша ощущал страх и растерянность. Сможет ли он настичь того, за кем гнался? Потеряет след – и никогда ему не найти его…

В душе Рейна вспыхнула ярость. Он просто должен, обязан был расквитаться с этой сволочью!

Рейн машинально уселся на груду валежника, размышляя. Лишь через минуту он осознал, на чём, собственно, восседает. Тогда он быстро вскочил и нашарил огниво. Отодвинул валежник подальше от деревьев и принялся чиркать огнивом, стараясь разжечь сухие ветки.

В течение нескольких минут его упорные труды увенчались успехом. Вспыхнула ветка, за ней другая, а затем разгорелась вся куча. Огонь костра озарил лес.

Рейн убрал в сумку огниво и извлёк на свет кусок белого хлеба. Затем он подобрал длинную тонкую палочку, насадил хлеб на неё и принялся коптить на огне.

Спустя минуту он жевал поджаренную корку. Съев свой скупой паёк, Рейн утвердил свою голову на ладонях и уставился в пламя. Пред глазами юноши проносились мрачные и ужасные события последних дней.

Он вспомнил, как возвращался от сельского колдуна, который учил его элементарной природной магии. Именно тогда они обрушились на его родное село.

В эти дни полчища варваров с северных островов захлестнули округу. Одна из этих групп атаковала село, где жил Рейн. Когда началась суматоха, он сумел ворваться в дом и схватить свой лук. Затем он взял колчан со стрелами, которые изготовил его отец, и нож, подаренный на день празднования летнего солнцестояния. И замер.

Где родители? А где младшая сестра? Куда все подевались?

В окне он заметил пробегавших налётчиков. Это были дюжие бородатые мужики в рогатых шлемах, сжимающие в пудовых кулаках большие секиры. Юноша отчётливо расслышал из окна их вопли:

- Хейя-а-а-а!!!

- Темман формент!

- Айн зигхт!

Рейн выскользнул из дома, сжимая в руках лук. Но едва он завернул за угол, как навстречу ему выскочил один из северян:

- Хейя-а-а-а!!!

Юноша опешил, но реакция его не подвела – отцовская стрела вошла варвару точно в глаз. Тот издал глухой всхлип и опрокинулся на спину.

Рейн же рванулся дальше. Он метнулся к ближайшему забору, приподнял и повернул одну из расшатанных досок без гвоздя и проскользнул в щель. Промчавшись через двор мимо двух испуганных свиней, Рейн побежал дальше. Он искал в суматохе боя своих родных.

Где-то начался пожар. Метровые языки ярко-жёлтого, отливающего золотом пламени взмыли к небу, а затем к нему же потянулись вверх и клочья чёрного дыма, становящиеся всё гуще…

Рейн прошмыгнул между домами и замер, выпучив глаза от шока.

Прямо перед ним на земле лежало тело его матери. Она была изувечена, платье скрылось под широкой коркой спёкшейся крови. Остекленевшие глаза смотрели в пустоту.

Рядом с ней сражался отец с одним из варваров. А сражался он здоровым чугунным молотом, предназначенным отнюдь не для боя. Это был рабочий инструмент. Отец уставал, и бой шёл явно не в его пользу.

Сзади отца стоял сестра Рейна, Эльвира. Когда он увидел её, он оцепенел, и рука, готовившаяся положить стрелу на тетиву, сама её выронила. Юноша, кляня себя за промедление, кинулся её подбирать.

Тут варвар резким ударом рассёк тело отца. Молот вылетел из руки, с лязгом ударился о камни, отскочил и замер на земле.

Северянин же сделал шаг навстречу девочке, с ужасом глядевшей на него.

- Зенен киндер, - прошипел он и обрушил свой топор.

Сердце Рейна сжалось. Вместо того чтобы выстрелить, он с яростью набросился на убийцу… но нога его подвернулась на самом начале пути, и он рухнул на землю.

Варвар этого, казалось, не заметил. Он просто бросил короткий взгляд на тело мёртвой девочки и пошёл прочь.

Рейн же лежал на земле, вцепившись пальцами в землю. Его трясло от ужаса и горя. Глаза его застилала влага, а от шока его всего трясло.

Село было разграблено. Северяне забрали отсюда всё самое ценное. Почти все дома сгорели – над бывшим селом теперь валили огромные облака чёрного дыма, вздымавшиеся от пожарищ.

Наконец Рейн нашёл в себе силы встать с земли и посмотреть в глаза трагедии, окружившей его. На негнущихся ногах юноша приблизился к мёртвым телам трёх самых дорогих для него людей на свете.

Его рука коснулась щеки матери. Та была холодна как лёд. Затем Рейн посмотрел на павшего в бою отца.

- Прости меня, папа… - прошептал он. – Прости… я… я не сумел спасти вас… я подвёл вас всех…

Тут его руки протянулись к маленькой Эльвире, любимой младшей сестре. Лицо девочки было совершенно бледным, а пустые глаза безжизненно взирали в небеса.

Рейн, присев, прижал мёртвую сестрёнку к себе и поцеловал в холодный лоб. И тут эмоции выплеснулись наружу.

- Неужели в этих людях нет ни капли жалости?! Как можно быть такими жестокими?! – возопил Рейн. – Как я спрашиваю?! Неужели такое возможно?! Ответь мне, небо!!! Как можно быть такими ублюдками, такими сволочами, что даже не пощадить детей?!! Они убивают без капли совести! Небо, сколько же таких людей на свете?! Ну неужели мир не может быть лучше?! Неужто так будет всегда?..

Рейн смолк и замер, прижимая к себе Эльвиру. Он качал её и шептал:

- Как же так… небо… Эльвира… а папа… отец… а мать… нет… о небо… нет… Эльвира… сестрёнка моя… нет… не-е-ет…

Юноша смолк. У него не осталось слов. Теперь он просто прижимал Эльвиру к себе и плакал, плакал, плакал…

А над сгоревшим селом продолжали клубиться облака чёрного дыма. Лишь ветер разносил над лесом звуки, и деревья шептались: «… о небо… нет…»

Всё это вновь пронеслось перед мысленным взором юноши. Наконец Рейн пришёл в себя. Отвлёкшись от заново пережитых ужасов, он увидел, что руки его трясутся, и ощутил, что из глаз бегут слёзы. И костёр почти угас. Опомнившись, Рейн вытер своё лицо и поискал взглядом сухие ветки. Подхватил несколько валежин, закинув их в прогорающий костёр. Затем он погрузился в раздумья.

Когда отец бился с северянином, юношу тогда сковал дикий ужас. Мать было уже не спасти, он осознавал это. Но отец и сестра! Он струсил в самый последний момент и был наказан! Страх сковал его! Секунда промедления, оброненная стрела – и всё. Отец, а за ним и сестра были потеряны для него.

Проклятье! Всего лишь стрела! Если бы он не струсил, он бы выстрелил! И сразил бы стрелой бородатого подонка. Он мог ведь их спасти, мог!..

Трус, трус, трус, трус, трус…

Муки совести терзали душу Рейна. Он просто не находил себе места, и лишь процесс погони помогал ему забыться. Северяне собирались пройти лес, разделившись поодиночке, дабы исследовать его и затем встретиться в условном месте, где они разобьют лагерь. Рейн понял это по действиям и жестам варваров, так как ему много раз рассказывали, как северяне предпочитают передвигаться по лесам.

Наверняка от лагеря они тронутся все вместе. Далее, как было известно Рейну, протекала река Райада, где северян, скорее всего, мог ожидать корабль, который унесёт их к далёким и холодным северным морям.

Юноша запомнило лицо убийцы. Но поздней ночи он хоронил своих родных, а затем последовал за отрядом разбойников. Вот уже два дня он преследовал бредущего в одиночестве по лесу ублюдка, надеясь настигнуть его и расквитаться. За свою семью. За утраченное счастье.

Рейн не знал только, может ли северянин шагать среди ночи. А вдруг он прямо сейчас продолжает идти? А вдруг враг с каждой секундой удаляется от него, и с ней же шанс наказать его становится всё призрачней? Что, если оно так? Рейн не знал этого, и этот вопрос всерьёз заставлял его нервничать.

Наконец костёр погас, и Рейн сам не заметил, как забылся беспокойным, тревожным сном, полным кошмаров.

Серебряная чешуя искрилась под лучами полуденного солнца. Широко расправив крылья, Алистрикс взошёл на огромный каменный выступ. Его гордая стать, огромные крылья, длинные, отливающие перламутром рога и гордо поднятый шиповой гребень являли могучее и бессмертное существо. Молодой дракон, стоя на высоком выступе, возвышался над равниной. Леса, реки и луга, а также дальняя цепь гор виднелись для него как на ладони.

Наконец насладившись открывшейся ему под солнцем панорамой, блистающий под солнцем Алистрикс мощно оттолкнулся от выступа и сиганул в пропасть. Его тело вытянулось стрелою, крылья к спине, а небольшие перепончатые уши – к голове.

Когда до земли осталось совсем немного, серебряный дракон повторил трюк хищных птиц, таких как беркуты, соколы или орлы – он резко расправил крылья и взмыл в пике. Алистрикс, грациозно взмахивая крыльями, полетел над равниною.

Он наслаждался ясной погодой. Он наслаждался дуновением ветра по перепонкам крыльев. Он наслаждался собой…

Он просто наслаждался жизнью, своим бытием.

Алистрикс повернул к раскинувшейся внизу полноводной реке. Приземлившись на берег, он с удовольствием напился чистой прозрачной воды. Закончив водопой, дракон в течение нескольких секунд обозревал реку и деревья на её противоположном берегу, затем расправил крылья и вновь взмыл в ясные небеса.

Высоко паря над землёю, Алистрикс узрел поднимавшийся вдалеке густой столб чёрного дыма, который большой и косматой воронкой сизого цвета поднимался вверх, рассеиваясь в вышине.

«Это люди, - обеспокоенно подумал Алистрикс. – Что они там опять творят? Может, там происходит нечто скверное и может потребоваться моя помощь?»

Серебряный повернул прямо к столбу дыма. Его источник приближался и приближался. Наконец острое драконье зрение узрело обугленные остовы деревянных строений.

«Набег северян», - догадался Алистрикс. Он сделал круг над руинами и полетел назад – высматривать людей.

Рейн, тяжело дыша, обозревал лагерь северян. Он не потерял след, но настиг убийцу слишком поздно – он был теперь среди своих.

Затаив наконец дыхание, Рейн взирал на лагерь людей, ставших его кровными врагами, ибо все они уничтожили его дом.

Он видел шесть палаток, расставленных вокруг костра. На этом самом костре жарилось куриное мясо, также являвшееся частью добычи. Рядом с ним сидели трое северян и весело переговаривались.

Обычные лица. Обычные голоса. Жесты и смех. На первый взгляд точно такие же люди, какие ходили по селу Рейна и здоровались с ним, общались, жили наконец… И никакого намёка на то, что они сделали всего два дня назад.

Рейн наблюдал, как люди начали расходиться по палаткам. Остались лишь двое северян, в одном из которых Рейн с дрожью узнал убийцу своей семьи.

Тут в его мозгу мелькнула одна мысль. Неподалёку от костра на безопасном от огня расстоянии располагался горшок с маслом. Лагерь был разбит около болота, и земля была довольно влажной. Из-за этого вся древесина от погибших растений в округе была сырой – тут северяне просчитались. Ветви не хотели гореть и только шипели и чадили, поэтому северяне поставили горшок, чтобы окроплять горючим маслом влажное дерево.

Какое-то время двое северян переговаривались, затем убийца встал и скрылся в одной из палаток. Рейн мысленно пометил её.

Оставшийся северянин продолжал подкидывать ветки в костёр. Они шипели и дымили, но понемногу занимались пламенем.

Рейн опустился на четвереньки и тихо приблизился к лагерю. Скрывшись за кустами, он наложил на лук стрелу и теперь уже уверенным, отточенным движением натянул тетиву. Затем он прицелился…

Стрела вошла часовому точно в горло. Тот издал тихое бульканье и почти бесшумно опрокинулся на спину. Рейн встал, вышел из-за кустов и приблизился к костру. Посмотрел на труп и направился к палатке, где скрылся тот, кого он возненавидел больше всех остальных разбойников… Впрочем, если бы его семью убил кто-то другой, он направил бы свою ненависть на него. Главное, что он вообще осмелился совершить подобное.

Подойдя к палатке, Рейн поднял левую руку и прошептал одно из заклинаний, которым научил его сельский колдун. Палатку накрыло невидимой сферой тишины. Тогда Рейн оглянулся на потрескивающий костёр и вошёл внутрь.

В палатке спали двое. Рейн сразу приметил того, кого искал, но сначала приблизился к ложу другого и без малейших колебаний вогнал в его шею нож. Затем медленно извлёк и вытер о штанину убитого.

Рейн приблизился к ложу того, кто на его глазах убивал его семью, его родных. Он считал, что должен искупить свою вину, что не успел остановить врага. Юноша занёс над спящим ладонь левой руки и сжал пальцы, оставив мизинец и большой палец прямыми. Потом он прошептал заклинание, и тело спящего сковал паралич. Юноша считал, что имеет полное право убить его беззащитным, как тот убил его сестру.

Рейн влепил ему оплеуху. Северянин дёрнул головой, заморгал, бормоча что-то невнятное. Раскрыв глаза, он заметил Рейна и с удивлением обнаружил, что не может пошевелить даже пальцем. В глазах его промелькнул испуг, и северянин заговорил что-то непонятное на своём наречии.

- Не ожидал гостей? – усмехнулся юноша.

Глаза северянина широко распахнулись от удивления, и он вдруг произнёс на родном Рейну языке:

- Кто ты?

- Я твой самый страшный ночной кошмар, после которого ты уже никогда не проснёшься, - с угрозой прошипел Рейн, склонившись над варваром.

Тот засмеялся:

- Глупый мальчишка! Ты что, правда думаешь, что можешь испугать меня? – тут в его глазах промелькнуло узнавание. - …Ага. Где-то я видел тебя краем глаза… а-а! Так это была твоя семья? Ты пришёл мстить? Ха!

«Он знал», - Рейна трясло от бешенства.

- Да, я пришёл мстить, - кивнул Рейн, сохраняя на своём лице бесстрастное выражение. – Мстить за свою семью. Скажи мне, гнида, когда ты убивал мою сестру, что ты чувствовал?

- Лёгкое сопротивление в рукоятке топора, - усмехнулся северянин, откровенно издеваясь над юношей.

- Неужели тебе не претило поступать подобным образом? – воскликнул Рейн. – Она же была совсем ещё ребёнком! Беззащитный малыш! Что она тебе сделала, а?! А ты убил её! Ты украл её будущее, украл жизнь!

Юноша смолк и прошептал:

- А у меня ты украл счастье… лишив семьи. Ты недостоин жить.

- Не тебе решать, - ответил северянин. – И чего мне детей-то в бою жалеть, а? Нет, конечно, я понимаю, что детей убивать – это жестокий поступок… но всё-таки я грабил в тот момент! Я был занят.

- Ах, занят он был!!! – сорвался Рейн. – Какая жестокость… а ведь ты всё понимаешь, гнида! Я же всё вижу… но тебе при этом совершенно плевать. Ты эгоистичен.

Рейн поднял приставленный к ложу топор.

- Этим вот оружием ты убил мою семью у меня на глазах, - произнёс он холодно. – И этим же оружием ты расплатишься за свои дела.

Рейн занёс топор над коленной чашечкой варвара. Тот принялся зычно звать на помощь на своём наречии.

- Тебя никто не услышит, - произнёс Рейн. - Сфера тишины для этого и существует.

Затем он обрушил топор на правую ногу.

- Это за отца.

- Аааррргхх! – застонал от боли северянин.

А это за мать, - сказал Рейн и разрубил другую.

- Ооооо…

Юноша, трясущимися руками сжимая топор, поднёс его к горлу скованного к постели.

- А это за сестру, - произнёс Рейн и занёс оружие…

… и тут его глаза встретились с глазами северянина. Рейн узрел перекошенное от мучительной боли лицо. Оно было бледным и шло пурпурными пятнами. Глаза были выпучены, и в них отразились боль и чудовищный, неописуемый ужас.

И когда Рейн ощутил ужас своей жертвы, его рука дрогнула. На миг ему стало жаль этого человека. Рейн ощутил сочувствие и осознал его страдания, он понял, что и сам поступает очень жестоко, заставляя его мучиться.

Терять уже нечего…

И топор обрушился на шею, оборвав страдания.

Наконец Рейн вышел из палатки. Его трясло и тошнило от того, что он сотворил. Наконец он сфокусировал взгляд на горшке с маслом. Он вздохнул и решил всё-таки докончить страшное дело. Он взял горшок с маслом и облил им труп часового и все шесть палаток. Затем он выудил из костра пылающую головёшку и поджёг ею всё.

Вскоре пламя охватило весь лагерь, поглотив спящих северян, и взвилось чуть ли не до самых верхушек деревьев. Рейн стоял и молча созерцал всё это. Ветер раздувал его грязную рваную рубаху.

Тут его взгляд заметил вдали какую-то искорку. Теперь она стала точкой и начала приближаться. Она увеличивалась, росла… Юноша разглядел крылья, четыре лапы, хвост, рогатую голову на длинной, красиво изогнутой шее с гребнем вдоль всего тела.

Огромное и прекрасное существо приземлилось перед юношей, сверкая серебряной чешуёй. Его пронзительные глаза смотрели прямо в глаза Рейна. И тот ощущал всем своим естеством, что дивное создание видит в них ВСЁ…

- Кто ты? – спросил юноша.

- Я дракон, - просто ответило существо.

Рейн с изумлением разглядывал его.

- Настоящий?..

- Нет, из серебра отлитый, - с явным сарказмом ответил тот. Затем снова взглянул в глаза юноше.

- Я считаю, что месть – это неправильный путь, - произнёс дракон и оглянулся на зарево пожара. – Хмм… Спалив их всех, ты отомстил не только за свою семью, но и за всё село.

Секундное молчание.

- Но, повторюсь, месть – это неверная дорога. Она ведёт во тьму жестокости и безнравственности. Отомстив этому человеку. Ты сам уподобился ему. Ты стал убийцей, Рейн. Ты отплатил ему его же монетой и стал на его же путь.

- Я знаю… но мне теперь всё равно, - промолвил юноша бесцветным голосом. – Я потерял всё. Семью, дом. Своё счастье, наконец. У меня ничего нет.

Серебряный дракон с горечью и лёгким ужасом узрел плескавшееся в глазах Рейна чёрное пламя. Пламя смерти. У юноши были глаза мертвеца. Глаза смертника. Глаза человека, которому больше нечего терять в этой жизни и просто некуда идти. И раз так, то зачем же жить дальше? Месть исполнена, долг отдан. И он, Рейн, никому больше не был нужен…

- Рейн, не будь дураком. Это ведь ещё не конец.

- Разве? – бездушно спросил тот.

_ Правда, - кивнул дракон. – Рейн… подойди ко мне.

Юноша осторожно приблизился к крылатому.

Дракон тоже сделал шаг вперёд и полуобнял юношу крылом.

- Понимаешь… На свете есть много вещей, ради которых стоит жить. Не стоит просто так отвергать этот мир, Рейн. Я вижу, что твоя душа очень сильно ожесточилась тем, что произошло с тобой, и что затем совершил ты сам. Ты в шоке. Тебе очень плохо, я вижу. Тебя опять мучает совесть. Да, ты действительно сам обошёлся слишком жестоко. Но ты осмыслишь всё, я знаю это. У тебя будет будущее . Подумай – ведь можно начать жизнь с нуля! Новую жизнь!

- Ты считаешь, что подобное возможно? – в глазах Рейна мелькнул слабый огонёк надежды.

- Я верю в это, Рейн, - кивнул головой дракон. – И я помогу тебе…

Секунду дракон помолчал, затем вымолвил:

- Меня зовут Алистрикс. Но можешь звать меня Алисом. Ну что ж… Залазь-ка мне на спину, дружище. Я не лошадь, но на своих двоих тебе будет просто нереально добраться до моего дома.

Юноша забрался на спину дракона, и тот воскликнул:

- А теперь держись крепче, друг! Вот увидишь – я научу тебя жить, любить и ценить жизнь!

Алистрикс взмахнул крыльями и оторвался от земли. Дракон воспарил в небеса, и солнце озарило его серебристую чешую. Рейн же с восторгом наблюдал, как разворачивается перед ним панорама лесов, лугов и самых дальних земель…

Алистрикс поклялся себе, что очистит от мрака душу этого человека. И тот полюбит жизнь и познает дружбу.

Сделав мощный взмах крыльями, дракон взмыл навстречу солнцу. Навстречу будущему…

Если люди не покончат с войнами, то войны покончат с людьми. (с) Артём из метро.

[Найт]

Кухня. Чай. Подгоревшие в духовке сухари.

Ваше благородие, госпожа разлука,

Мы с тобой родня давно, вот какая штука,

Письмецо в конверте погоди не рви.

Не везет мне в смерти, повезет в любви.

Песня витала над маленьким лагерем. Огонь костра освещал палатки, двух побитых жизнью дредов, пустынный танк и темноту. Гюнтер был единственным человеком в отряде уже неделю. Пару раз за эту неделю они встречали отряды противника. Ни разу за эту неделю он не смог найти трупы погибших. Что-то булькало в котелке. Почему войны затевают всегда именно там, где нельзя закончить их парой орбитальных ударов и высадкой экспедиционного отряда? Нет, они начинают войну там, где с орбиты ударить нельзя из-за экосистемы, или атмосферы, сбрасывают командный центр и нанимают орды этих мутантов.

Наводчик насадил кусок синтезированного еще на базе хлеба на палку.

За весь поход их отряд потерял только двух кошмарцев. И всего одиннадцать человек. Одиннадцать человек, как и сотни в других отрядах, прибыли на эту планету просто чтобы бесследно изчезнуть. Сгинуть в никуда во имя победы. Которую в результате одержит та сторона, у которой кончится командный состав. Он видел людей, которые смогли вернуться. И он не завидовал тем, которые сидели все это время в комштабе. У жас в их глазах рос вместе с сообщениями о гибели солдат. Неизбежной гибели. Неизбежно доставлявшимися улыбчивым зеленоглазым существом. Которое в случае поражения легко смешается с победившей армией. И кошмарцы, и драконы, и даже некоторые автоматизированные колонии давно сказали, что это не их войны. Но почему-то теперешние армии состоят почти полностью из этих безчеловечных шутов. Да и парочка драконов, думаю, даже здесь найдется. И они все сражаются далеко не за победу. О, Гюнтер видел, КАК они сражаются за победу. Стирая все на своем пути, уничтожая все преграды, в случае этой болтливой плесени даже делая челый мир непригодным для жизни всех остальных.

Кусок почти хлеба медленно обретал вкус над костром. Огоньки плясали в глазах.

А тут... они сражаются по правилам людей, их нанявших. Почти. Молчаливые звезды внимали дребезжащим под когтями струнам. С появлением здесь кошмарцев войны стали меняться. Никаких больше ночных вылазок. Никаких пыток и пленников. для них все эти войны - метод расслабиться. Иногда кажется, что это их метод показать всем, как наивно считать победителем последнего оставшегося на ногах. А потом снова появляется эта улыбка, и чья-то голова разлетается от столкновения со стальной болванкой на скорости 700м/с.

Все больше глаз устремляли свой взгляд в костер.

Ваше благородие, госпожа победа.

Значит моя песенка до конца не спета.

Перестаньте черти клясться на крови!

Не везет мне в смерти, повезет в любви.

[Nidhekk]

Ba11istic, прочитал я эту небольшую зарисовку, ну что же, это довольно таки няшно, читая её моё полубезумное сознание довольно ярко рисовало разные замечательные образы.

Теперь что касается самого рассказа. Мне от части кое что напомнило "веселую" историю со стариной Сириусом Оказавшейся одной из ключевых, что круто возможно повлияло на развитие всего сюжета когда-то созданного мной одного творения. Правда там финал был другой... Короче.

Я прекрасно понял смысл, все, что хотел ты показать и передать читателям >'^.__.~'<

Теперь немного критики

Ba11istic, прочитал. Рейн - слабак и трус. Как такой чудик вообще колдовать может - нет боевого настроя, имхо, а вот ночной убийца самое оно.

А вот и не фига.

Рейн мог до этого быть магом, или на худой конец иметь прозапас магических артефактов и прочей ботвы.

А вообще у него состояние аффекта. Просто по логике, если он увидел остатки от родного поселения и потеряв семью. То тут либо нужно совершенно не любить свою семью или быть бесчувственной сволочью для того чтобы, увидев весь песец как-то спокойно отреагировать на это и начать как-то равнодушно отбивать атаки нападающих в попытке спасти хоть кого то, но делая это чисто из принципа что за содеянное они должны заплатить. Ну и далее снова эмоции и обычная реакция живого существа – ненависть и желание мстить... Ну и Рейн сделал задуманное, хоть он и понял что отомстив он стал не чем не лучше чем те кто убивал… Правда он это понял поздно, когда уже отправил в историю обидчиков…

В зарисовке пожалуй есть на самом деле небольшие не увязки с чисто технической стороны.

Однако это можно не учитывать. Произведение, пожалуй удалось.

P.S. А будет ли продолжение?

* * * * * * * * *

Найт

Классный кусочек зарисовки похоже некоего будующего произведения

[Ballistic]

Да и папаня этого Рейна как-то нереально выглядит: у кузнеца - молот - самая сподручная и привычная вещь + если уже добрался до молота - значит в кузнице был. Значит мечи там тоже есть, а кузнец должен уметь фехтовать на мечах (и очень уметь!) (либо это посредственный кузнец, как и всё, что у него выходило - посредственное).

Semster, отец Рейна не был кузнецом. Бой застал его не дома, а кузнечный молот попросту подвернулся ему под руку... Хотя, кое в чём ты прав. Надо было это дополнить или хотя бы намекнуть.

Рейн - слабак и трус.

Спасибо, кэп!

...моё полубезумное сознание довольно ярко рисовало разные замечательные образы.

Хотелось бы узнать их содержание, Нид.

[Найт]

Nidhekk, сомневаюсь. Длинные рассказы у меня плохо идут

[Ballistic]

Решил я вот написать рассказ на научно-фантастическую тему. Даётся не очень легко, но когда сажусь продолжать - появляется энтузиазм.

Вот первый скромный ломтик моих корябаний.

Бесформенные

Корабль завис в холодном утреннем небе. Его объёмистый корпус поблескивал серебром в лучах бледного солнца. Ветер обдувал его со всех сторон – погода выдалась крайне ветреной и далеко не тёплой.

Связавшись с диспетчером, пилот принялся опускать корабль на холодную светло-коричневую песчаную равнину. Вот корабль плавно снизился. Двигатели мерно гудели, из нижней части показались шасси. Корабль, не вздрогнув, осел на поверхность равнины и прокатился ещё около трёхсот метров. Остановился он возле широкой котловины, на дне которой что-то колыхалось от порывов ветра.

- Вставай, Бастиан!

- Ммм…

- Я сказала, вставай!

- Э… Ну что?..

- Ничего! Вставай!

- Это фамильярность…

- Что?! Я вот тебе сейчас покажу фамильярность! Ты и сам-то никогда не видел настоящего фамильярного отношения и не знаешь, что это такое!

Наконец Бастиан неохотно приоткрыл глаза. Над его койкой грозной фурией возвышалась девушка с остриженными до плеч каштановыми волосами. Это была Энри, сотрудница Бастиана, тоже участвовавшая в экспедиции на Угрюмый.

- Мы уже прилетели? – спросил он.

- Да! Пока ты спал, мы вошли в атмосферу, сделали кое-какие метеорологические замеры и благополучно совершили посадку… - Энри посмотрела на часы, - три с половиной часа назад. Поднимайся!

- Ладно, - пробурчал Бастиан, лениво поднялся с койки и потащился умываться.

Бастиан Коннал был учёным-биологом, прибывшим на Угрюмый для изучения местных организмов. Планета была названа так по причине своего мрачного, безжизненного ландшафта. Почти вся его поверхность представляла собой безжизненные пустоши – холмы, равнины, даже немного горных цепей и хребтов. Были здесь и несколько морей. Половина из них содержала в своём составе ртуть или представляла собой нефтяную эмульсию. Самое странное было то, что, казалось бы, в совершенно непригодных для жизни условиях обитали живые организмы. По большей части это были бактерии, простейшие, а также ряд разнообразных полипов. Всё это представляло собой весьма сильный интерес для науки.

Когда на Угрюмом случайным образом была обнаружена жизнь, для человечества это стало настоящей сенсацией. В народе стали ходить сказочки об всяких инопланетянах, активировались религиозные секты. Больше всего проблем социального и религиозного характера возникло, как ни странно, в Израиле, Индии и Южной Корее.

Бастиану посчастливилось стать членом одной из экспедиций, направленных на изучение Угрюмого. В частности, ему предстояло заняться изучением его самой любопытной части – внеземных жизненных форм.

В команду вошли, помимо Бастиана, двое его сотрудников – девушка Энри Макклаген, тоже биолог, и Гарри Норберт, молодой, но немного вялый и заторможенный юноша, занимающийся геологией. Также в число вошли Дэвид Паркинсон, капитан американских ВВС, и химик Роман Станинский. Вся эта команда исследователей наконец прибыла на Угрюмый.

Бастиан спустился в нижний отсек, где находились душевая и столовая. Первым делом он отправился поесть. Серебристый коридор, узкой лентой прорезавший чрево корабля, медленно проплывал вокруг него. Наконец Бастиан остановился у двери в столовую, или пищевой отсек, как предпочитал называть его капитан Паркинсон, и нажал ан панель.

Дверь с шипением отодвинулась в сторону. Бастиан неторопливым шагом прошёл внутрь. Внутри его встретил Роман.

- Как спалось? – улыбнулся химик. Под его взглядом Бастиан поёжился. У русского лицо постоянно носило либо презрительное, либо явственно саркастическое, какое-то язвительное выражение. Но при всём при этом в голосе его не было ничего издевательского, и вёл он себя прилично, без вызова.

- Нормально, - ответил Бастиан, приблизившись к пищеблоку. Он так же неторопливо открыл его, извлёк оттуда брикет с белковым пайком. Затем он налил себе воды из кулера в пластиковый стаканчик и подсел к Роману.

- Тут небо зеленоватое. Не такое, как на Земле, - пробормотал задумчиво Роман. – Вполне возможно, что такой цвет обусловлен высоким содержанием газов, в нашей атмосфере не содержащихся или присутствующих в малых количествах.

- А вы проводили анализ состава атмосферы? – поинтересовался Бастиан, разворачивая брикет.

- Проводили, - кивнул Роман. – Кислорода примерно столько же, что и у нас, азота же значительно меньше. Метана же больше. И довольно много хлора.

- Хлора? – поднял брови Бастиан.

- Да, - утвердительно кивнул Роман. – Мне кажется, что именно он так повлиял на цвет неба на Угрюмом.

- Откуда же он берётся в атмосфере?

- Мы нашли целый ряд хлорных гейзеров неподалёку от нашего корабля. Статистика показала, что подобные извержения происходят по всей планете вне зависимости от тектонических плит и строения рельефа. Всё это крайне любопытно. Гарри предположил, что резкие хлорные выбросы могут быть обусловлены подземными резервуарами. Быть может, кора скрывает от нас целые полости, дно которых прогревается магмой, приводя к расширению газа и выхода его наружу.

- Как необычно, - задумчиво протянул Бастиан и вгрызся в брикет. – Но это ведь всё только гипотеза?

- Пока что да, - кивнул Роман. – Но мы с Гарри твёрдо решили выяснить природу этих гейзеров.

- Хмм… - протянулся Бастиан. – А ведь эти извержения никак не отражаются на живых организмах?

- Они даже этого не замечают, - усмехнулся Роман. – Скорей всего, для них это инертный газ, они им точно не дышат. Но, может быть, они могли бы испытывать удушье от его избытка. Впрочем, как я уже сказал только что, на их здоровье это не отражается. Во всяком случае, дорогой мой Бастиан, именно тебе предстоит изучить взаимодействие местной флоры с парами хлора. Я тут где-то грибы видел, здоровущие – страсть!

- Ты был снаружи? – поднял брови Бастиан.

- Конечно, - улыбнулся Роман. – Сразу после приземления я вылез осмотреться. Правда, из-за хлора дышать всё равно нельзя, так что я облачился в удобный скафандр, который советовали нам японцы. Они же изобретатели, - он усмехнулся.

- что ж, займёмся изучением, - задумчиво протянул Бастиан. – Мне предстоит ещё узнать все процессы жизнедеятельности местных организмов, выяснить химический состав, строение и белковую формулу клеток, а также саму структуру белка. Судя по атмосфере и здешним условиям, у живых организмов Угрюмого белки будут очень сильно отличаться от наших. Но мы всё выясним.

И Бастиан стал молча грызть белковый брикетик.

Скафандр удобно сидел на теле. Ветер почти не ощущался, да и холод тоже. Бастиан в очередной раз с любопытством оглядывал его. Скафандр представлял собой плотно облегающий тело серебристый костюм с местами серых и чёрных вставок. На плечах располагались интернациональные флажки. Сапоги были высокие, чёрные, очень плотные. Шлем походил на противогаз, если бы не был целиком из металла и имел совсем небольшой фильтр.

Под ногами у Бастиана из серой почве выбивались наружу ростки коричневых с зелеными вкраплениями растений с витыми стебельками. Он присел и аккуратно срезал один стебелёк, положив его в контейнер для экземпляров флоры. Затем он встал, выпрямился и оглянулся вокруг. Кругом простиралась всё та же унылая равнина. Фауны на планете до сих пор не было обнаружено, да и прочих видов жизни здесь было, мягко говоря, не очень много.

Нашёл Бастиан и те грибы, про которые упоминал русский химик. Он внимательно осмотрел их. Габаритами они на голову превышали средний рост человека. У них были тонкие белые, покрытые мягкими волосками ножки. Ближе к широкой плоской шляпе они становились жёстче и темнели, вместе с тем приобретая какой-то металлический блеск. Шляпка снизу была вовсе пушистая, а сверху была серой и покрыта жирно блестящими выпуклостями-пупырышками. Бастиан тоже отломил по маленькому кусочку шляпки и ножки. Когда он разрезал шляпу, внутри обнаружилась странная густая масса белесого цвета. Бастиан аккуратно сложил немного её в пробирку. Его интересовало, могла ли это быть просто органическая масса наподобие протоплазмы или же это была клеточная ткань, только такая же наполненная водой, мягкая и влажная, как это бывает у земных медуз.

Также Бастиан спускался в котловину. Там уже сидела Энри и изучала странные растения, представлявшие собой торчащие из земли небольшие рыжие цилиндры с торчащими наружу полупрозрачными серыми щупальцами. Они постоянно шевелились, мягко и плавно изгибаясь.

Когда Энри дотронулась рукой в перчатке до одного щупальца, оно вместе со всеми остальными немедленно втянулось резким рывком внутрь растения. Остался лишь цилиндр с еле заметной щёлкой наверху. Девушка чрезвычайно удивилась этому и только качала головой, когда Бастиан проделал то же самое, что и она, и убедился в немедленной реакции растения.

Несмотря на унылый и, казалось, безжизненный ландшафт, в корабль исследователи вернулись довольные и находящиеся под новыми впечатлениями. Вечером их ожидала работа над образцами.

После душа и ужина Бастиан долго возился с оборудованием, которое оказалось совсем новым и ни разу ещё не настраивалось. Наконец разобравшись со всеми отсеками приборами – и главное – функциями электромикроскопа, Бастиан принялся извлекать образцы из контейнера, облачив свои руки в резиновые перчатки.

Первым делом он выложил немного белесой массы, извлечённой из грибной шляпы. В течение пяти минут Бастиан настраивал изображение, чтобы строение вещества стало отчётливо видно.

В микроскопе он увидел удивительные вещи. Вся структура белой слизи представляла собой скопление сфер, состоящих из групп растительных клеток и заключённых в кутикулу. Клетки постоянно сообщались друг с другом, передавая жидкость и разнообразные органические и не очень вещества. Все эти сферы соединялись посредством тонких нитей, которые изнутри являлись полыми и также разносили вещества. Благодаря ним сферы с клетками могли сообщаться между собой. Каждая сфера испускала из себя шесть таких нитей, каждая исходила относительно соседних под углом 90 градусов, собственно, поэтому их и было шесть.

Совершенно невероятным было то, что здесь также активно действовали микроорганизмы. Их было великое множество. Они были крошечные и отличались даже от бактерий – скорей их можно было классифицировать как вирусную, безъядерную форму жизни. Эти микроорганизмы свободно сновали сквозь кутикулу, передвигались по нитям и внутри клеток, забирались в органоиды и покидали их, отдавая и унося различные органические элементы. Всё вместе это представляло собой огромную, невероятную транспортную сеть.

Как заметил Бастиан, эти бактерии могли самостоятельно восстанавливать нити между клеточными сферами, возвращая ей былую структуру. Это объясняло аморфность плоти гриба внутри шляпки.

Бастиан немедля занёс информацию в файловый сервер бортового компьютера, а затем достал свой блокнот и на всякий случай сделал зарисовку строения клеточной массы. Он знал, что Энри определённо заинтересуется подобным.

[Ballistic]

Semster, закончу обязательно, как появится время. И эмоций, пожалуй, станет чуть побольше.

* Про грибы, - слишком опасно заносить их в корабль...*

Одно время была мыслишка о сбежавшем образце, постепенно захватившем весь корабль как чума. Но я решил, что пробовать подобное рановато - пришлось бы писать тогда уже ужастик, а я не умею нагнетать атмосферу. И смысл?

[Ballistic]

Обычно если грибы - то часто "галлюциногенные".

По-моему, я ещё и про белки особо отписался. Какие ж они галлюциногенные, если в принципе и вовсе смертельный яд? Никто не будет употреблять подобное... если, конечно, он не общался в течение года с Врединами

[KopwyH]

День, метровагон, шум.

И всё-таки какое счастье работать с машинами а не с людьми. Мало того, что всегда можно их выключить и оставить проблему назавтра. Их очень сложно опередить, зато они никогда не убегут далеко. Можно скоршунятничать с их трупов много вкусного. Результат повторяется вне зависимости от фаз луны и погоды на Марсе. Несколько простых правил ТБ вместо талмуда по удалённому маркетингу. Языки машины, это сказка! Не писавшему на них не понять. Сказки тысячи и одной ночи меркнут перед сказкой о приветствии миру, которую помнят все программисты. Машины не хамят, не обзываются и не показывают язык...

Но самое главное: с ними можно по рычать на пару. А попробуй с кем-нибудь из людей по рычи! То-то же. Я люблю свою работу.

[Khael]

Мое 15-минутное Ыыыыыы)))

Somewhere far beyond

Ярко блестающие ослепительным светом копья аннигиляторов, установленых в качестве орудий главного каллибра на 4х сверкающих защитой, ограждающей их от потоков отраженного излучения, Ангелах- тяжелых военных коряблях Царства Небесного, вот уже семь с половиной минут размеренно долбили о непроницаемо-черную пленку энтропийного щита выставленого пойманым в ловушку Архидемоном Ада. Будь врагов трое, сверхтяжелый флагманский корабль, сошедший с секретных стапелей Девятого круга, имел все шансы отбиться. Интервал накачки накопителей позволял бы ему вставить свое веское слово. Но отключать щиты было нельзя ни в коем случае, пауза между выстрелами была недостаточной для их повторной активации, и даже успешный залп его 666 ракетных установок "Легион" был бы и его собственным приговором. Потому на пределе своих чудовищных мощностей корабль держал щиты. Системы отказывали, центральный энерговод не выдержал и вспыхнул, работали аварийные и резервные системы, от перегрузки 3 из 13 генераторов поля взорвались, разгермитизировав при этом 12 отсеков и забрав с собой на встречу с Вечностью 110 душ экипажа...Выхода не было. И капитан Архидемона "Вэлиал" скрипя клыками смотрел как эти подлые ублюдки неторопясь уничтожают его корабль...Но и многослойная броня с поглощающим почти 99.9% всего излучения покрытием, не спасла бы корабль даже от одного попадания...оставшейся мощности хватало чтобы перевести из состояния материального в состояние жесткого излучения половину массы "Вэлиала". И если подмога не прибудет...придется все-же отключать щит и давать свой последний залп со всего что есть, эти мрази так просто не отделаются...Внезапно пространство позади выстроившихся в линию Ангелов исказилось и оттуда вывалился пятый патрульный флот, в составе двух устаревших да и пониже классом Архидемонов третьей серии и целого роя кораблей поддержки, от мелких космоистребителей Бесов и Духов, сразу стартовавших из их чрева и до мало чем уступающих архидемонам Тварей- тяжелых мониторов залпового огня, их прибыло целых пять...теперь уже участь Ангелов была предрешена...

[Ballistic]

Ну вот. Я наконец вспомнил про свой рассказ и закончил его. Теперь полная версия.

Надеюсь, кого-то заинтересует. Смело критикуйте.

Бесформенные

Корабль завис в холодном утреннем небе. Его объёмистый корпус поблескивал серебром в лучах бледного солнца. Ветер обдувал его со всех сторон – погода выдалась крайне ветреной и далеко не тёплой.

Связавшись с диспетчером, пилот принялся опускать корабль на холодную светло-коричневую песчаную равнину. Вот корабль плавно снизился. Двигатели мерно гудели, из нижней части показались шасси. Корабль, не вздрогнув, осел на поверхность равнины и прокатился ещё около трёхсот метров. Остановился он возле широкой котловины, на дне которой что-то колыхалось от порывов ветра.

- Вставай, Бастиан!

- Ммм…

- Я сказала, вставай!

- Э… Ну что?..

- Ничего! Вставай!

- Это фамильярность…

- Что?! Я вот тебе сейчас покажу фамильярность! Ты и сам-то никогда не видел настоящего фамильярного отношения и не знаешь, что это такое!

Наконец Бастиан неохотно приоткрыл глаза. Над его койкой грозной фурией возвышалась девушка с остриженными до плеч каштановыми волосами. Это была Энри, сотрудница Бастиана, тоже участвовавшая в экспедиции на Угрюмый.

- Мы уже прилетели? – спросил он.

- Да! Пока ты спал, мы вошли в атмосферу, сделали кое-какие метеорологические замеры и благополучно совершили посадку… - Энри посмотрела на часы, - три с половиной часа назад. Поднимайся!

- Ладно, - пробурчал Бастиан, лениво поднялся с койки и потащился умываться.

Бастиан Коннал был биологом, прибывшим на Угрюмый для изучения местных организмов. Планета была названа так по причине своего мрачного, безжизненного ландшафта. Почти вся его поверхность представляла собой безжизненные пустоши – холмы, равнины, даже немного горных цепей и хребтов. Были здесь и несколько морей. Половина из них содержала в своём составе ртуть или представляла собой нефтяную эмульсию. Самое странное было то, что, казалось бы, в совершенно непригодных для жизни условиях обитали живые организмы. По большей части это были бактерии, простейшие, а также ряд разнообразных полипов. Всё это представляло собой весьма сильный интерес для науки.

Когда на Угрюмом случайным образом была обнаружена жизнь, для человечества это стало настоящей сенсацией. В народе стали ходить сказочки об всяких инопланетянах, активировались религиозные секты. Больше всего проблем социального и религиозного характера возникло, как ни странно, в Израиле, Индии и Южной Корее.

Бастиану посчастливилось стать членом одной из экспедиций, направленных на изучение Угрюмого. В частности, ему предстояло заняться изучением его самой любопытной части – внеземных жизненных форм.

В команду вошли, помимо Бастиана, двое его сотрудников – девушка Энри Макклаген, тоже биолог, и Гарри Норберт, молодой, но немного вялый и заторможенный юноша, занимающийся геологией. Также в число вошли Дэвид Паркинсон, капитан американских ВВС, и русский химик Роман Станинский. Вся эта команда исследователей прибыла на Угрюмый.

Бастиан спустился в нижний отсек, где находились душевая и столовая. Первым делом он отправился поесть. Серебристый коридор, узкой лентой прорезавший чрево корабля, медленно проплывал вокруг него. Наконец Бастиан остановился у двери в столовую, или пищевой отсек, как предпочитал называть его капитан Паркинсон, и нажал ан панель.

Дверь с шипением отодвинулась в сторону. Бастиан неторопливым шагом прошёл внутрь. Внутри его встретил Роман.

- Как спалось? – улыбнулся химик. Под его взглядом Бастиан поёжился. У русского лицо постоянно носило либо презрительное, либо явственно саркастическое, какое-то язвительное выражение. Но при всём при этом в голосе его не было ничего издевательского, и вёл он себя прилично, без вызова.

- Нормально, - ответил Бастиан, приблизившись к пищеблоку. Он так же неторопливо открыл его, извлёк оттуда брикет с белковым пайком. Затем он налил себе воды из кулера в пластиковый стаканчик и подсел к Роману.

- Тут небо зеленоватое. Не такое, как на Земле, - пробормотал задумчиво Роман. – Вполне возможно, что такой цвет обусловлен высоким содержанием газов, в нашей атмосфере не содержащихся или присутствующих в малых количествах.

- А вы проводили анализ состава атмосферы? – поинтересовался Бастиан, разворачивая брикет.

- Проводили, - кивнул Роман. – Кислорода примерно столько же, что и у нас, азота же значительно меньше. Метана же больше. И довольно много хлора.

- Хлора? – поднял брови Бастиан.

- Да, - утвердительно кивнул Роман. – Мне кажется, что именно он так повлиял на цвет неба на Угрюмом.

- Откуда же он берётся в атмосфере?

- Мы нашли целый ряд хлорных гейзеров неподалёку от нашего корабля. Статистика показала, что подобные извержения происходят по всей планете вне зависимости от тектонических плит и строения рельефа. Всё это крайне любопытно. Гарри предположил, что резкие хлорные выбросы могут быть обусловлены подземными резервуарами. Быть может, кора скрывает от нас целые полости, дно которых прогревается магмой, приводя к расширению газа и выхода его наружу.

- Как необычно, - задумчиво протянул Бастиан и вгрызся в брикет. – Но это ведь всё только гипотеза?

- Пока что да, - кивнул Роман. – Но мы с Гарри твёрдо решили выяснить природу этих гейзеров.

- Хмм… - протянулся Бастиан. – А ведь эти извержения никак не отражаются на живых организмах?

- Они даже этого не замечают, - усмехнулся Роман. – Скорей всего, для них это инертный газ, они им точно не дышат. Но, может быть, они могли бы испытывать удушье от его избытка. Впрочем, как я уже сказал только что, на их здоровье это не отражается. Во всяком случае, дорогой мой Бастиан, именно тебе предстоит изучить взаимодействие местной флоры с парами хлора. Я тут где-то грибы видел, здоровущие – страсть!

- Ты был снаружи? – поднял брови Бастиан.

- Конечно, - улыбнулся Роман. – Сразу после приземления я вылез осмотреться. Правда, из-за хлора дышать всё равно нельзя, так что я облачился в удобный скафандр, который советовали нам японцы. Они же изобретатели, - он усмехнулся.

- что ж, займёмся изучением, - задумчиво протянул Бастиан. – Мне предстоит ещё узнать все процессы жизнедеятельности местных организмов, выяснить химический состав, строение и белковую формулу клеток, а также саму структуру белка. Судя по атмосфере и здешним условиям, у живых организмов Угрюмого белки будут очень сильно отличаться от наших. Но мы всё выясним.

И Бастиан стал молча грызть белковый брикетик.

Скафандр удобно сидел на теле. Ветер почти не ощущался, да и холод тоже. Бастиан в очередной раз с любопытством оглядывал его. Скафандр представлял собой плотно облегающий тело серебристый костюм с местами серых и чёрных вставок. На плечах располагались интернациональные флажки. Сапоги были высокие, чёрные, очень плотные. Шлем походил на противогаз, если бы не был целиком из металла и имел совсем небольшой фильтр.

Под ногами у Бастиана из серой почве выбивались наружу ростки коричневых с зелеными вкраплениями растений с витыми стебельками. Он присел и аккуратно срезал один стебелёк, положив его в контейнер для экземпляров флоры. Затем он встал, выпрямился и оглянулся вокруг. Кругом простиралась всё та же унылая равнина. Фауны на планете до сих пор не было обнаружено, да и прочих видов жизни здесь было, мягко говоря, не очень много.

Нашёл Бастиан и те грибы, про которые упоминал русский химик. Он внимательно осмотрел их. Габаритами они на голову превышали средний рост человека. У них были тонкие белые, покрытые мягкими волосками ножки. Ближе к широкой плоской шляпе они становились жёстче и темнели, вместе с тем приобретая какой-то металлический блеск. Шляпка снизу была вовсе пушистая, а сверху была серой и покрыта жирно блестящими выпуклостями-пупырышками. Бастиан тоже отломил по маленькому кусочку шляпки и ножки. Когда он разрезал шляпу, внутри обнаружилась странная густая масса белесого цвета. Бастиан аккуратно сложил немного её в пробирку. Его интересовало, могла ли это быть просто органическая масса наподобие протоплазмы или же это была клеточная ткань, только такая же наполненная водой, мягкая и влажная, как это бывает у земных медуз.

Также Бастиан спускался в котловину. Там уже сидела Энри и изучала странные растения, представлявшие собой торчащие из земли небольшие рыжие цилиндры с торчащими наружу полупрозрачными серыми щупальцами. Они постоянно шевелились, мягко и плавно изгибаясь.

Когда Энри дотронулась рукой в перчатке до одного щупальца, оно вместе со всеми остальными немедленно втянулось резким рывком внутрь растения. Остался лишь цилиндр с еле заметной щёлкой наверху. Девушка чрезвычайно удивилась этому и только качала головой, когда Бастиан проделал то же самое, что и она, и убедился в немедленной реакции растения.

Несмотря на унылый и, казалось, безжизненный ландшафт, в корабль исследователи вернулись довольные и находящиеся под новыми впечатлениями. Вечером их ожидала работа над образцами.

После душа и ужина Бастиан долго возился с оборудованием, которое оказалось совсем новым и ни разу ещё не настраивалось. Наконец разобравшись со всеми отсеками приборами – и главное – функциями электромикроскопа, Бастиан принялся извлекать образцы из контейнера, облачив свои руки в резиновые перчатки.

Первым делом он выложил немного белесой массы, извлечённой из грибной шляпы. В течение пяти минут Бастиан настраивал изображение, чтобы строение вещества стало отчётливо видно.

В микроскопе он увидел удивительные вещи. Вся структура белой слизи представляла собой скопление сфер, состоящих из групп растительных клеток и заключённых в кутикулу. Клетки постоянно сообщались друг с другом, передавая жидкость и разнообразные органические и не очень вещества. Все эти сферы соединялись посредством тонких нитей, которые изнутри являлись полыми и также разносили вещества. Благодаря ним сферы с клетками могли сообщаться между собой. Каждая сфера испускала из себя шесть таких нитей, каждая исходила относительно соседних под углом 90 градусов.

Совершенно невероятным было то, что здесь также активно действовали микроорганизмы. Их было великое множество. Они были крошечные и отличались даже от бактерий – скорей их можно было классифицировать как вирусную, безъядерную форму жизни. Эти микроорганизмы свободно сновали сквозь кутикулу, передвигались по нитям и внутри клеток, забирались в органоиды и покидали их, отдавая и унося различные органические элементы. Всё вместе это представляло собой огромную, невероятную транспортную сеть.

Как заметил Бастиан, эти бактерии могли самостоятельно восстанавливать нити между клеточными сферами, возвращая ей былую структуру. Это объясняло аморфность плоти гриба внутри шляпки.

Бастиан немедля занёс информацию в файловый сервер бортового компьютера, а затем достал свой блокнот и на всякий случай сделал зарисовку строения клеточной массы. Он знал, что Энри определённо заинтересуется подобным.

- Мистер Коннал?

- Да, кэп? – обернулся Бастиан.

- Я только что получил указания от начальства по поводу нашей дислокации в сторону Серого лога.

Бастиан заметил, что, сообщая это, капитан Паркинсон выглядит очень угрюмо.

- Вы чем-то обеспокоены, капитан? – спросил биолог.

- Да, есть немного, - кивнул капитан, поджимая губы. – Видите ли, в Сером логе были обнаружены странные кучи камней. Они разбросаны вполне упорядоченно, и некоторые даже имеют правильную форму. Существует предположение, что это могут быть останки древнего города.

- Неизвестная цивилизация? – нахмурился Бастиан. – Я полагаю, капитан, что данный сектор может вызывать интерес у археологов и палеонтологов, но никак не у нас.

- Как знать, - пожал плечами Дэвид Паркинсон. – Там, как я узнал только что, присутствует фауна.

- Фауна? – поднял брови Бастиан. – Животные?

- Да, - кивнул Паркинсон. – Но беспокоит меня больше всего то, что там пропали две исследовательские группы. Собственно, это и были археологи. Они пропали внезапно и без следа. Никто не знает, что это могло бы значить. И ещё: те странные существа, что обитают среди камней Серого лога, после исчезновения экспедиций заметно прибавили в числе.

- Они их съели? – предположил Бастиан и сам удивился такому вопросу: как он сумел теперь точно выяснить, белок здешней жизни и земной белок полностью оказались несовместимы друг с другом.

- Вряд ли, - в то время хмурился капитан. – В общем, мы теперь отправляемся туда на исследование этих созданий. Мистер Коннал, скоро вы сами увидите этих существ и сделаете вывод, могут ли они вообще быть хищными. Лично я о них не знаю ровным счётом ничего.

- Ясно, - кивнул Бастиан. – Когда мы летим?

- Выдвигаемся уже через пару часов. Пилот следит за временем, - сообщил капитан. – Я же советую вам пока прервать на время свои исследования и отдохнуть.

Бастиан молча кивнул и удалился в свою каюту. Там он улёгся на свою койку и сложил руки за головой, глядя в потолок. Поморгав, он перевернулся на правый бок и задумался о Сером логе. Что-то смутно вызывало у него тревогу, такое неясное, смутное беспокойство.

Серый лог…

Бастиан не заметил, как уснул. Даже испытывая волнение, он мог отлично спать.

Корабль мягко приземлился, выдвинув шасси. Через шесть секунд рёв турбин стих, и корабль замер, поблескивая металлом титанового корпуса. К тому моменту вся команда была облачена в скафандры и находилась в шлюзовой камере.

Когда корабль закончил своё приземление, в камере заработали насосы и с громким шипением откачали оттуда весь воздух, установив в камере вакуум. Затем шлюз, ведущий наружу, с щелчком приоткрылся и поехал в сторону. Воздух планеты с шипением ворвался в камеру, и вакуум исчез, а давление восстановилось. Все члены группы почувствовали, как расправившиеся было в вакууме, скафандры снова обвисли. Бастиан молча переглянулся со всеми.

Всё было как обычно.

Наконец они тронулись в путь. Покинув шлюзовую камеру, отряд учёных пошёл по каменистым холмам, которые простирались вперёд на добрую милю, но среди них как раз и находился Серый лог.

Когда спутники обошли второй холм, они увидели просторную сухую долину, чья поверхность казалась ещё более серой, чем весь остальной окружавший ландшафт. Её склоны были покрыты чем-то, напоминающим земной дёрн, только более узкий и словно бы иссохший, хотя, скорей всего, так оно и было.

По всему Серому логу, а также в окрестностях его были разбросаны куски гранита. Они были разных форм и размеров, и, как немедленно отметил про себя Бастиан, некоторые из них имели необычайно много правильных срезов. Также встречались ещё некоторые, которые почти имели правильную форму – вон нечто впереди, напоминающее пирамиду, только кривую и с затёртыми углами. А вон неподалёку расколотый тетраэдр.

И наконец, даже отсюда были видны странные эллипсоидные камни, торчащие вертикально вверх из серой земли и от этого напоминавшие предостерегающе выставленные пальцы. Эти камни стояли в центре долины и образовывали собой поразительно правильный круг. В центре виднелось нечто продолговатое и напоминавшее параллелепипед.

Среди камней Бастиану показалось движение. Он прищурился. Нет, не померещилось. Там действительно кто-то есть. Кто-то живой.

Бастиан заметил, что между двумя продолговатыми кусками гранита замерло нечто бесформенное ярко-зелёного цвета. Это нечто было бесформенным и больше напоминало то ли медузу на суше, то ли амёбу. Оно слабо шевелилось и жирно поблескивало.

Энри замерла и указало на это пальцем. В тот же миг в динамиках скафандра Бастиана и всех остальных послышался её голос:

- Вон это существо. Я видела их фотографии.

- Это оно? – выдохнул Бастиан, с удивлением и любопытством разглядывая вялую зелёную массу. – Довольно странно выглядит.

- Для любого землянина – действительно странно, - согласилась Энри. – И, кроме того, это очень интересно.

- Может, подойдём поближе? – тихим голосом спросил Гарри.

- Да, - кивнул Бастиан. – Пойдём, взглянем вблизи на это чудо.

Когда они подошли к бесформенному зелёному созданию, оно забеспокоилось и стало активней шевелиться. Наконец, по поверхности его влажного тела прошла рябь или что-то на неёё похожее, затем оно довольно быстро отползло от людей.

- Боится? – спросил Роман.

- Или заманивает, - пробормотал Гарри.

- Да ладно тебе, - усмехнулся Роман. – Что-то ни капли хищности я в этой штуке не вижу. Сдаётся мне, что это создание совершенно безобидно.

- Возможно, так оно и есть, - ответила ему Энри, - но всё же я думаю, что нам следует сохранять осторожность.

- Глядите! – воскликнул Бастиан. Все обернулись и увидели справа ещё одно такое же существо. Оно неторопливо приближалось к ним.

А затем Бастиан заметил, что среди камней прячется и третье. Он стал вглядываться туда, но вдруг ощутил странный звон в голове. Захотелось потереть виски, но мешал шлем.

Бастиан помотал головой. Звон усилился. И возникло ощущение, что на уши что-то давит. Ультразвук?

Нет. Да и как он мог его услышать сквозь скафандр?

Волна беспокойства прокатилась в теле Бастиана. Что-то ему в этих странных созданиях показалось не так. Что-то неестественное. Что-то неправильное.

Тут все заметили, что существ стало четыре. Все они находились на одинаковом расстоянии от группы, но на месте не стояли. Они ползали по кругу. Как плавают акулы.

- Давайте лучше уйдём отсюда, - внезапно осипшим голосом попросил Бастиан. Шум в голове только усилился.

- что-то не так? – посмотрела на него Энри. – Бастиан, ты плохо себя чувствуешь?

- Нет, - ответил Бастиан и нервно сглотнул. – Просто мне кажется, что нам сейчас лучше уйти отсюда.

- Почему это? – удивилась Энри. – Мы же пришли сюда осмотреть этих животных, изучить их повадки. Может, поймаем одного из них и рассмотрим, как они устроены.

Гарри тем временем осторожно подходил к одному из созданий, желая тихонько прикоснуться к нему. Он только протянул руку, как вдруг бесформенное существо вытянуло ему навстречу нечто вроде щупальца и схватило за руку.

- Ой!

Гарри попытался вырваться, но существо резким рывком опрокинуло его на спину.

Все замерли в ужасе. Больше всех напрягся Бастиан – ему казалось, что среди странного шума у него в голове он различает голоса.

«Иэ!»

«Шоггог’х!»

«Ньярлатотеп!»

Бастиан зажмурился и вздохнул.

«Что происходит со мной?» - подумал он с испугом.

Закричал Гарри. Создание выпустило ещё пару щупалец, и они как бритвы вспороли скафандр.

- Гарри! – ахнула Энри.

Скафандр на гуди был целиком сорван, а затем слетел и шлем. Обнажившиеся лицо Гарри посинело, глаза налились кровью и закатились. Из носа показалась струйка крови.

_ Гарри! – кричала Энри, огромными скачками приближаясь к твари.

- Энри, осторожно! – крикнул Роман, намереваясь схватить камень поувесистей и кинуть им в создание.

Тварь прикоснулась щупальцами к лицу Гарри, и Энри замерла на месте от ужаса.

Щупальце чудища соприкоснулось с кожей Гарри, и в этом месте возникла область зеленоватого цвета. Она стала расти и распространяться. Позеленело всё лицо, а за ним и вся голова. Зелень волной распространилась по всему телу геолога. А затем лицо его вдруг на глазах стало… таять. Оно оплывало, как будто воск на огне. Смазались черты лица – плоть плавно слезала, обнажая кости.

Энри закричала – её вопль треском отозвался в ушах Бастиана и Романа – и потеряла сознание.

«Иэ!»

«Шуб-Ниггурат!»

Бастиан с ужасом смотрел на тело Гарри, в то время как в его голове продолжали греметь нечеловеческие голоса.

«Шуб-Ниггурат!»

Плоть целиком сползла с тела Гарри, обнажив целиком скелет. Череп, рёбра, грудина, таз… не осталось и следа от его плоти на костях. Она сползла и превратилась в точно такую же слизь, из какой состояли тела пяти тварей. А затем слизь зашевелилась и стала вытекать из скафандра, собираясь в кучу. Теперь рядом с тварью оказалась ещё одна, точно такая же, до этого бывшая Гарри Норбертом.

Рядом с Бастианом вышел из оцепенения Роман. Он с резким выдохом метнул булыжник в тварей. Камень попал по твари, получившейся из тела Гарри, и оно колыхнулось, как желе.

В мозгу Бастиана взорвалась маленькая бомба. Колени его подогнулись, и он замер так, полусидя. В его мозгу прозвучало нечто похожее на стон, а затем голоса стали становиться всё громче.

«Шуб-Ниггурат! – гремело у него в голове. – Шуб-Ниггурат!»

Твари приближались. Роман секунду постоял в таком же оцепенении, затем развернулся и пошёл к Бастиану.

- Роман? – спросил Бастиан, морщась от рёва в голове. – Роман?

Тот не ответил и молча шагал к нему. Его тело двигалось совершенно неторопливо и как-то неловко. Роман припадал на обе головы, а его движения напоминали механическую куклу.

Бастиан напрягся. Гарри приблизился к нему и сплеча нанёс ему удар под челюсть. Шлем загудел, Бастиан покачнулся и попятился. На заднем плане он заметил, как три твари поблизости разделывают бессознательное тело Энри.

«Нет!» - подумал он. В голове у него что-то щёлкнуло, и Бастиан с неожиданной яростью нанес Роману ответный удар так, что тот даже повалился наземь.

«Ньярлатотеп о Азатот! Иэ! Шуб-Ниггурат! Чёрный Козерог Из Древа С Тысячью Младых!»

Роман замер на земле, не шевелясь. Бастиан посмотрел на тварей и увидел, что тело Энри уже обратилось в такое же, как они, существо.

Они стала приближаться к нему.

Бастиан замер не шевелясь. Вперёд выползло создание, дотоле бывшее Энри Макклаген.

«Бастиан?» - прозвучал у него в голове знакомы голос, и сердце учёного сжалось от ужаса.

- Энри? – пролепетал он, не зная, слышит ли она его.

«Это всё ещё я, Бастиан, - прозвучало у него в голове. – Иди ко мне».

- Нет!!!

«Ктулху мёртв, Бастиан. Но Азатот жив. И Шуб-Ниггурат тоже».

- Какой ещё Ктулху?!

«Ты поймёшь, только когда соединишься с нами».

- Нет! Ни за что!

«Зря ты отказываешься, Бастиан! Слейся со мною, и ты познаешь то, что не ощущал никогда до этого! Шуб-Ниггурат просветит тебя!»

Бастиан попятился.

- Я не хочу стать такими же, как вы!

«Грядёт новый порядок, Бастиан, - прозвучал у него в голве тихий голос Гарри. – Ты должен принять его или умереть. А потом, спустя многие тысячи лет, Азатот призовёт тебя, и твоя душа будет корчиться в муках перед ним, таких муках, какие ты и представить себе не сможешь».

«Иди к нам! - пророкотал хор голосов. – Иди к нам!»

Чудовища одновременно стали приближаться к Бастиану. Он попятился, ноги его спотыкались о торчащие камни.

Внезапно он увидел, что поднялся ветер. Затем над ним и над тварями зависла огромная тень, и Бастиан Коннал замер на месте, боясь шелохнуться. Существа тоже замерли.

Яркий свет прожекторов озарил Серый лог. Бастиан оглянулся и увидел корабль. Он казался ему теперь таким милым, уютным и родным сердцу. Затем он увидел, что шлюз отъезжает в сторону, и в проёме показывается капитан Паркинсон и протягивает ему руку.

Бастиан немедленно вцепился в протянутую кисть Дэвида и ощутил, как сильный капитан втаскивает его внутрь. Звездолёт взмыл в темнеющее небо.

- Ты как? – спросил его капитан, когда атмосфера в шлюзовой камере сменилась и они вышли в коридор, стягивая шлемы.

- Я… в порядке, - слабым голосом проговорил Бастиан.

- Я думаю, мистер Коннал, что вам нужно немного успокоительного.

- Если это поможет мне цельней осознать то, что я пережил, - пробормотал Бастиан.

- Я всё видел, мистер Коннал, - ответил ему капитан. – А поскольку вы находились в центре событий, я представляю, каково вам. Всё-таки вам требуется отдых.

Бастиан неподвижно сидел на своей койке, пустым взглядом вперившись в стену, и нервно вертел в руках шариковую ручку.

- Шуб-Ниггурат, - бесцветным голосом проговорил он в пустоту. – Чёрный Козерог Из Древа С Тысячью Младых.

Затем Бастиан медленно встал с койки, подошёл к иллюминатору и уставился в далёкие звёзды. Корабль летел домой, на Землю.

Тот сверхъестественный ужас навсегда отпечатался в его памяти. Ведь он столкнулся с тайнами Древних. Очень немногим повезло остаться целыми и невредимыми после подобного происшествия. Самая лёгкая плата за знание – это безумие, а смерть – даже не самая тяжёлая, как он понял теперь.

Он никогда не сможет спокойно жить.

Ведь он знал правду.

[Khael]

Просто короткая зарисовочка. Под настроение)

Дождь

Дождь...Его косые струи смывают грязь и копоть с моего лица, стекают по моей изорваной разгрузке, по броне все еще чадящего танка, чистая вода оборачивается струями черной и бурой грязи...бурой? Ах да, это же моя кровь. Я подымаю взгляд вверх и подставляю лицо под обрушившийся с неба ливень. Жалко звезд не видно. Но они где-то там. Воображение уже расставляет по местам знакомо поблескивающие созвездия. Я ему не мешаю. Зачем? Так приятнее умирать. Стрекот очередей доносится как сквозь вату, мир плывет. Глухие разрывы снарядов где-то рядом, но так далеко...неважно. Четкими и реальными остаются только дождь и звезды. Все остальное-не важно. Куда-то пропадает резкий запах сгоревшей синтоловой взывчатки. Только свежесть дождя. Что-то тупое бьет в плечо. Что такое? Смутные силуеты. Что-то говорят.

-...ватит уже валандаться с этой падалью, Джош, вышиби уроду мозги и пошли дальше. У нас задание. Еще два сектора зачищать.

Какой бред...кто такой Джош? Что они хотят? Неважно. Голоса уплывают далеко-далеко, их сменяет пение птиц. Как давно я не слышал птиц. Целую вечность. На этой планете их никогда не было...Как такое возможно? Ничего крылатого. Убогая планета. Ничего и никого, кроме нас. Кто мы? Не важно. Что тут делаем? Не помню...Звезды, приятная свежесть дождя, пение птиц, кто-то обнимает теплым крылом и прижимает к себе. Кто-то дорогой...и давно мной потеряный. А может и только сейчас обретенный. Губы растягиваются в улыбке, обнажая ряды острых клыков, все остальное становится далеким, неважным, ненастоящим и...весь мир укрывает Тьма.

-Дьявол. Сержант, мне теперь от его мозгов полдня пушку отмываться.

-Никто и не просил тебя лупить ему в голову из этого,- высокий человек в силовой броне указал пальцем ня тяжелое 20мм орудие Морита в руках подчиненного.

-Тебе пистолет зачем выдали? И вибронож нахрена болтается? Ладно. Дождь все смоет. И грязь и кровь. Пошли дальше. У нас много работы, да и не известно сколько еще драконов осталось на этой всеми демонами проклятой планете...

[Jef-F]

Ну вот, вроде и КВ/ЗнК еще не выложили, а народ уже понесло

[Khael]

Ворон.

...многие видят в вороне что-то зловеще-магическое. Одни люди верят что это предвестник смерти, другие что он- проводник в царство мертвых, третьи что ворон просто способен видеть незримое, смотреть за грань мира, кто-то просто не любит этих вездесущих падальщиков, но большинству на них попросту плевать...

Шел унылый и зятяжной осенний дождь. Капли стучали по серому асфальту дороги, возвращая ему исконно-черный цвет, превращая пыль в грязь, разбивались о пожелтевшие листья растущих у обочины деревьев. А на все еще зеленой траве у обочины сидел ворон. Нахохлившись он размеренно клевал чью-то пожелтевшую кость, не обращая никакого внимания на то и дело тяжело опадающую на землю, отжившую свой недолгий век, листву. Мир, скрытый косой штриховкой дождя, замерший и сьежившийся в предчувствии наступающих вечерних сумерек, под аккомпанемент размеренной капели... он казался нереальным, в нем царил серый цвет, осенняя прохлада и сырость. Кто знает сколько времени вокруг ничего не менялось. Может вечность, а может миг. И хоть все вроде бы осталось по прежнему, но ворон оторвался от своего лакомства и насторожено повернул голову набок, следя за чем-то незримым, готовясь взлететь при признаках малейшей опасности. Но там, куда был устремлен взгляд черных бусинок его глаз, не было ничего. Все то же шоссе, все тот же дождь. Скучная и вытцветшая старая фотография... Недовольно карнув на пустое место, будто пытаясь кого-то отогнать от своей еды, птица переступила по земле лапами, а затем встряхнулась, нахохлилась, распушивая намокшие перья, и продолжая хрипло каркать, улетела прочь, мерно уплывая вдаль свозь серую холодную пелену. Рядовой и ничего не значащий случай. На него никто бы не обратил внимания. Никто бы даже не взглянул на этого ворона, да впрочем и смотреть было некому...затяжной дождь, пустое шоссе...не стоящий ни гроша момент чьей-то жизни, кому какое дело...И никому не видимая крылатая тень, сидящая неподалеку под деревом, проводила черного ворона долгим-долгим задумчивым взглядом желтых глаз. Она смотрела ему вслед даже когда тот скрылся в сумерках и когда утихло его возмущенное карканье. Затем, невидимая ни для кого, тень мотнула головой, увенчаной двумя парами длинных рогов, расправила огромные крылья, загребая ими воздух, не тревожа при этом ни травинки и ни изменяя предначертаного земным притяжением и ветром курса капель дождя ни на микрон, тоже улетела в дождь. Только в противоположную сторону, навстречу ночи, грезам и снам из которых пришла.

[Аметист Аррстар]

Какая красотень. Вродебы что-то обыденное, реальное. Что есть, и на что не обращают внимания. И в конце кусочек сказки. Живо представилось, очень живо. ::smile

[Seliat]

Есть в воде нечто необычайное... часто смотришь на волны и оторваться не можешь, сидишь в каком то оцепенении и наблюдаешь, как одна волна перетекает в другу, иногда взвиваясь белопенными бурунами, словно играя... Я думал об этом, сидя на корме раскачивающегося катера, вдыхая свежий морской воздух, соленый на вкус. Мысли как то неспешно перетекали одна в другую , без всякой логики, я даже затрудняюсь сказать думал ли я о чем либо или просто впитывал окружающую панораму. Впереди - скалистые уступы небольших островов, позади - тонкая линия побережья. Тело обтянуто гидрокостюмом, несколько потрепанном на сгибах локтей, рядом два спутника, еще один аквалангист и инструктор, управляет катером старый турок, совершенно не понимающий русский. Все молчим - синий морской простор одинаково действует на всех и не располагает к разговорам. Гряда скал постепенно приближается, перегибаюсь через борт - темная пучина постепенно светлеет, становятся видны извилистые полосы, мутные ,неразборчивые - слишком глубоко, не разглядеть. Ветер... на этой стороне острова ветер в разы сильнее, брызги летят в лицо, несколько терпких капель попадают на язык, касаюсь кончиком языка... любопытно. Катер раскачивает так, что видны его кили устойчивости на днище, крен градусов под 50. Любопытно... тормозим, бросаем якорь - на месте. Встаю, цепляясь за поручни - качает немилосердно - на носу беру баллоны и снаряжение, надеваю, застежки компенсатора, ремни, балласт... вроде все, нет, забыл ласты... теперь готово. Остальные делают то же самое. Поднимаюсь, чувствую себя бегемотом - на мне 40кг по ощущениям навьючено, компенсатор плавучести сдавливает грудь, неуклюже шагаю, наверное упал бы без поручней от качки. -Готовы? - дружно киваем на вопрос инструктора. - Что ж , знаете что делать, прыгаем.

Всплеск, брызги - первый пошел, затем инструктор, моя очередь, поручни приятно холодят ладони... Навстречу несется вода - ничего не вижу, везде пузырьки, потом проясняется, оглядываюсь - спутники висят рядом, похожи на комки водорослей из-за оборудования. В воде начинаю чувствовать себя нормально, вес баллонов исчез, начинаю стравливать воздух из компенсатора, медленно погружаясь под воду вдоль отвесной каменной стены. Чувствую себя странно, такое впечатление что ты аэростат, парящий над дном, заваленном камнями, какими-то шпилями скал, водорослей нет, но вся поверхность камня усыпана мелкими алыми, синими и фиолетовыми ракушками - непередаваемая гамма. Сверху волнение, но метром ниже - покой, в ушах легкий шум... на скале в паре метрах от поверхности замечаю небольшой нарост, подплываю, усаживаюсь - будто сел на подоконник окна на пятом этаже, очень странно... соскальзываю, спускаю весь газ из компенсатора, быстро падаю на дно (больно от давления). Все устлано белым песком, вокруг амфитеатр скал, отвесная стена возвышается в паре метрах. Ложусь на спину, медленно, раскинув руки в стороны. Глубина - 16 метров, вода чистейшая, видно все метров на 100 вокруг, смотрю вверх ,забываю обо всем... Поверхность... она кажется небом... так.. как будто оно на тебя упадет ,но не страшно, а удивительно, красиво, негатив волн поверхности. Ощущаешь себя младенцем, ничего не знающим, только только появившимся на свет, голова пуста, мыслей нет, есть лишь ощущение чего то неописуемого, как будто ты един с толщей воды, окружающей тебя. Даже не знаю, как долго это продолжалось, знаю лишь, что в душе что то изменилось тогда. Но не знаю что. И наверно никогда не узнаю... но буду помнить эти мгновения всю жизнь.

[Alatel]

Seliat, очень красиво, так просто и всё же веет какой-то фантастичностью))

Ну а это моё... нелепое творчество))

За окном моросит мелкий дождик, словно сотни маленьких иголочек падают и ударяются оземь. Небо укрыто размытыми чёрными кляксами, название которым тучи, а солнце давно увязло в сером омуте облаков. Ты сидишь и смотришь представшую перед твоими глазами картину, медленно, будто во сне поворачиваешь голову к зеркалу и созерцаешь новый кадр твоей такой однообразной жизни. По щекам скатилась прозрачная на вкус солёная капля, затем другая, третья...

- «Слёзы?» - мелькнуло у тебя в голове.

Ты резко садишься на диван, лишь бы не видеть это белое как мел лицо и красные искусанные губы.

- «Кто это? Я?» - мотаешь головой.

Тишина, мёртвой хваткой вцепилась в горло.

Обессиленная ты падаешь на пол.

- «Как же так?»

Чёрный кот, сверкая своими ядовито зелёнными изумрудами, пристально наблюдает за тобой. И вот мгновенье… дикий ветер ворвался в комнату и будто лезвие ножа мимолётно коснулся холодных щёк.

- «Больно...» - прижимаешь колени к груди.

- «Холодно.…» - ветер смело подступил сзади, незримыми руками обнимая тебя.

- «Почему…» - губы касаются лба.

- «За что…»

Тишина. В серых глазах столько пустоты и боли.

Спасите…

[Seliat]

Боже, ну все в расстроенных чувствах нынче От зарисовки болью и безысходностью веет, ты явно умеешь проецировать эмоции (Это разумеется не порицание, отлично написано)

[Дантист]

Гм, это наверное общедраконье качество - видеть серость человеческой жизни. Да она сеть, но я (да и большинство присутствующих) еще очень молод, поэтому оптимист по натуре и вижу в жизни только плюсы (ну и еще я человек). Каждый день будничной жизни чем-то все же непохож на предыдущие, отличается мельчайшими деталями, но отличается, поэтому скуки не навевает. А ведь если вспоминать еще и мир мечты и желаний в который так приятно окунуться придя домой то и вовсе жизнь становится интересной и приятной.

[Alatel]

Seliat спасибо.

Дантист люблю оптимистов, у них есть чему поучится.

А на счёт мира желаний и фантазий, могу сказать одно - с этим главное не перебарщивать, ведь в какой-то момент захочется остаться там на всегда.

[Аметист Аррстар]

Alatel

Все гениальное просто. (с)

Вот и тут вроде просто, а эмоции передаются хорошо... Боль, одиночество, отчаянье.

Лично мне не понравились только без личностные предложения... А так, замечательная мини зарисовка.