Ballistic Опубликовано 13 сентября, 2010 Жалоба Поделиться Опубликовано 13 сентября, 2010 Ну что ж! Реймонд, в прошлый раз я просил тебя удалить тему "План", так как собирался всё построить по-другому, чем раньше, и чтобы у меня была отдельная тема для творчества... более правильная и скомпонованная, что ли... В общем, сюда я какбэ буду выкладывать свои творческие заносы. Реймонд, таки удали "План"! Прошу. Сейчас покажу, что умудрился накалякать. Я в "творческих зарисовках" выкладывал рассказ "Что есть месть". Тогда туда отписался Нидхекк и спросил, напишу ли я продолжение. Я решил, что напишу. Вот первый кусок. Признаться, пишу я медленно, так что следующий кус появится не скоро. Концепцией повести будет являться то, какой вред приносит религия... Или, по крайней мере, негативные аспекты оной. Закричала сойка. Рейн вздрогнул и замер на месте. Его вспотевшие руки сжимали лук. Близился поздний вечер. Солнце зашло, и только лёгкое фиолетовое зарево напоминало об исчезнувшем светиле. На небе высыпали звёзды. Уже затихли сверчки. Природа погрузилась в тишину. Нигде не было заметно животных, лишь иногда глаза Рейна замечали крохотный зелёный силуэт светлячка, мягко мерцавший во мраке. он знал что Ночью их станет больше, намного больше. Всё было тихо, пока крик почему-то не спящей в сие время сойки не нарушил лесную тишь. «Вредная птица», - подумал Рейн и опустил лук. Нервы у юноши неслабо пошаливали, давая стимул двигаться дальше, сквозь мрак. Но этот, же подступающий с ночью мрак и скрадывал очертания следов, по которым шёл Рейн, и мешал продолжать погоню. Стоя в почти полной темноте с луком наизготовку, юноша ощущал страх и растерянность. Сможет ли он настичь того, за кем гнался? Потеряет след – и никогда ему не найти его… В душе Рейна вспыхнула ярость. Он просто должен, обязан был расквитаться с этим жестоким человеком! Рейн машинально уселся на груду валежника, размышляя. Лишь через минуту он осознал, на чём, собственно, восседает. Тогда он быстро вскочил и нашарил огниво. Отодвинул валежник подальше от деревьев и принялся чиркать огнивом, стараясь разжечь сухие ветки. В течение нескольких минут его упорные труды увенчались успехом. Вспыхнула ветка, за ней другая, а затем разгорелась вся куча. Огонь костра озарил лес. Рейн убрал в сумку огниво и извлёк на свет кусок белого хлеба. Затем он подобрал длинную тонкую палочку, насадил хлеб на неё и принялся коптить на огне. Спустя минуту он жевал поджаренную корку. Съев свой скупой паёк, Рейн утвердил свою голову на ладонях и уставился в пламя. Пред глазами юноши проносились мрачные и ужасные события последних дней. Он вспомнил, как возвращался от сельского колдуна, который учил его элементарной природной магии. Именно тогда они обрушились на его родное село. В эти дни полчища варваров с северных островов захлестнули округу. Одна из этих групп атаковала село, где жил Рейн. Когда началась суматоха, он сумел ворваться в дом и схватить свой лук. Затем он взял колчан со стрелами, которые изготовил его отец, и нож, подаренный на день празднования летнего солнцестояния. И замер. Где родители? А где младшая сестра? Куда все подевались? В окне он заметил пробегавших налётчиков. Это были дюжие бородатые мужики в рогатых шлемах, сжимающие в пудовых кулаках большие секиры. Юноша отчётливо расслышал из окна их вопли: - Хейя-а-а-а!!! - Темман формент! - Айн зигхт! Рейн выскользнул из дома, сжимая в руках лук. Но едва он завернул за угол, как навстречу ему выскочил один из северян: - Хейя-а-а-а!!! Юноша опешил, но реакция его не подвела – отцовская стрела вошла варвару точно в глаз. Тот издал глухой всхлип и опрокинулся на спину. Рейн же рванулся дальше. Он метнулся к ближайшему забору, приподнял и повернул одну из расшатанных досок без гвоздя и проскользнул в щель. Промчавшись через двор мимо двух испуганных свиней, Рейн побежал дальше. Он искал в суматохе боя своих родных. Где-то начался пожар. Метровые языки ярко-жёлтого, отливающего золотом пламени взмыли к небу, а затем к нему же потянулись вверх и клочья чёрного дыма, становящиеся всё гуще… Рейн прошмыгнул между домами и замер, выпучив глаза от шока. Прямо перед ним на земле лежало тело его матери. Она была изувечена, платье было целиком покрыто пятнами крови. Остекленевшие глаза смотрели в пустоту. Рядом с ней с одним из варваров сражался отец. Он бился здоровым чугунным молотом, предназначенным отнюдь не для боя. Это был рабочий инструмент. Отец уставал, и бой шёл явно не в его пользу. Сзади отца стоял сестра Рейна, Эльвира. Когда он увидел её, он оцепенел, и рука, готовившаяся положить стрелу на тетиву, сама её выронила. Юноша, кляня себя за промедление, кинулся её подбирать. Тут варвар резким ударом рассёк тело отца. Молот вылетел из руки, с лязгом ударился о камни, отскочил и замер на земле. Северянин же сделал шаг навстречу девочке, с ужасом глядевшей на него. - Зенен киндер, - прошипел он и обрушил свой топор. Сердце Рейна сжалось. Вместо того чтобы выстрелить, он с яростью набросился на убийцу… но нога его подвернулась на самом начале пути, и он рухнул на землю. Варвар этого, казалось, не заметил. Он просто бросил короткий взгляд на тело мёртвой девочки и пошёл прочь. Рейн же лежал на земле, вцепившись пальцами в землю. Его трясло от ужаса и горя. Глаза его застилали слезы, а от шока его всего трясло. Село было разграблено. Северяне забрали отсюда всё самое ценное. Почти все дома сгорели – над бывшим селом теперь валили огромные облака чёрного дыма, вздымавшиеся от пожарища. Наконец Рейн нашёл в себе силы встать с земли и посмотреть в глаза трагедии, окружившей его. На негнущихся ногах юноша приблизился к мёртвым телам трёх самых дорогих для него людей на свете. Его рука коснулась щеки матери. Та была холодна как лёд. Затем Рейн посмотрел на павшего в бою отца. - Прости меня, папа… - прошептал он. – Прости… я… я не сумел спасти вас… я подвёл вас всех… Тут его руки протянулись к маленькой Эльвире, любимой младшей сестре. Лицо девочки было совершенно бледным, а пустые глаза безжизненно взирали в небеса. Рейн, присев, прижал мёртвую сестрёнку к себе и поцеловал в холодный лоб. И тут эмоции выплеснулись наружу. - Неужели в этих людях нет ни капли жалости?! Как можно быть такими жестокими?! – возопил Рейн. – Как я спрашиваю?! Неужели такое возможно?! Ответь мне, небо!!! Как можно быть такими ублюдками, такими сволочами, что даже не пощадить детей?!! Они убивают без капли совести! Небо, сколько же таких людей на свете?! Ну неужели мир не может быть лучше?! Неужто так будет всегда?.. Рейн смолк и замер, прижимая к себе Эльвиру. Он качал её и шептал: - Как же так… небо… Эльвира… а папа… отец… а мать… нет… о небо… нет… Эльвира… сестрёнка моя… нет… не-е-ет… Юноша смолк. У него не осталось слов. Теперь он просто прижимал Эльвиру к себе и плакал, плакал, плакал… А над сгоревшим селом продолжали клубиться облака чёрного дыма. Лишь ветер разносил над лесом звуки, и деревья шептались: «… о небо… нет…» Всё это вновь пронеслось перед мысленным взором юноши. Наконец Рейн пришёл в себя. Отвлёкшись от заново пережитых ужасов, он увидел, что руки его трясутся, и ощутил, что из глаз бегут слёзы. И костёр почти угас. Опомнившись, Рейн вытер своё лицо и поискал взглядом сухие ветки. Подхватил несколько валежин, закинув их в прогорающий костёр. Затем он вновь погрузился в раздумья. Когда отец бился с северянином, юношу сковал дикий ужас. Мать было уже не спасти, он осознавал это. Но отец и сестра! Он струсил в самый последний момент и был наказан! Страх сковал его! Секунда промедления, оброненная стрела – и всё. Отец, а за ним и сестра были потеряны для него. Проклятье! Всего лишь стрела! Если бы он не струсил, он бы выстрелил! И сразил бы стрелой бородатого подонка. Он мог ведь их спасти, мог!.. Трус, трус, трус, трус, трус… Муки совести терзали душу Рейна. Он просто не находил себе места, и лишь процесс погони помогал ему забыться. Северяне собирались пройти лес, разделившись поодиночке, дабы исследовать его и затем встретиться в условном месте, где они разобьют лагерь. Рейн понял это по действиям и жестам варваров, так как ему много раз рассказывали, как северяне предпочитают передвигаться по лесам. Наверняка от лагеря они тронутся все вместе. Далее, как было известно Рейну, протекала река Райада, где северян, скорее всего, мог ожидать корабль, который унесёт их к далёким и холодным северным морям. Юноша запомнило лицо убийцы. До поздней ночи он хоронил своих родных, а затем последовал за отрядом разбойников. Вот уже два дня он преследовал бредущего в одиночестве по лесу ублюдка, надеясь настигнуть его и расквитаться. За свою семью. За утраченное счастье. Рейн не знал только, может ли северянин шагать среди ночи. А вдруг он прямо сейчас продолжает идти? А вдруг враг с каждой секундой удаляется от него, и с ней же шанс наказать его становится всё призрачней? Что, если оно так? Рейн не знал этого, и этот вопрос всерьёз заставлял его нервничать. Наконец костёр погас, и Рейн сам не заметил, как забылся беспокойным, тревожным сном, полным кошмаров. Серебряная чешуя искрилась под лучами полуденного солнца. Широко расправив крылья, Алистрикс взошёл на огромный каменный выступ. Его гордая стать, огромные крылья, длинные, отливающие перламутром рога и гордо поднятый шиповой гребень являли могучее и бессмертное существо. Молодой дракон, стоя на высоком выступе, возвышался над равниной. Леса, реки и луга, а также дальняя цепь гор виднелись для него как на ладони. Наконец насладившись открывшейся ему под солнцем панорамой, блистающий под солнцем Алистрикс мощно оттолкнулся от выступа и сиганул в пропасть. Его тело вытянулось стрелою, крылья к спине, а небольшие перепончатые уши – к голове. Когда до земли осталось совсем немного, серебряный дракон повторил трюк хищных птиц, таких как беркуты, соколы или орлы – он резко расправил крылья и молниеносно взмыл вверх… Алистрикс, грациозно взмахивая крыльями, полетел над равниной. Он наслаждался ясной погодой. Он наслаждался дуновением ветра по перепонкам крыльев. Он наслаждался собой… Он просто наслаждался жизнью, своим бытием. Алистрикс повернул к раскинувшейся внизу полноводной реке. Приземлившись на берег, он с удовольствием напился чистой прозрачной воды. Закончив водопой, дракон в течение нескольких секунд обозревал реку и деревья на её противоположном берегу, затем расправил крылья и вновь взмыл в ясные небеса. Высоко паря над землёй, Алистрикс узрел поднимавшийся вдалеке густой столб чёрного дыма, который большой и косматой воронкой сизого цвета поднимался вверх, рассеиваясь в вышине. «Это люди, - обеспокоенно подумал Алистрикс. – Что они там опять творят? Может, там происходит нечто скверное и может потребоваться моя помощь?» Серебряный повернул прямо к столбу дыма. Его источник приближался и приближался. Наконец острое драконье зрение узрело обугленные остовы деревянных строений. «Набег северян», - догадался Алистрикс. Он сделал круг над руинами и полетел назад – высматривать людей. Рейн, тяжело дыша, обозревал лагерь северян. Он не потерял след, но настиг убийцу слишком поздно – он был теперь среди своих. Затаив наконец дыхание, Рейн взирал на лагерь людей, ставших его кровными врагами, ибо все они уничтожили его дом. Он видел шесть палаток, расставленных вокруг костра. На этом самом костре жарилось куриное мясо, также являвшееся частью добычи. Рядом с ним сидели трое северян и весело переговаривались. Обычные лица. Обычные голоса. Жесты и смех. На первый взгляд точно такие же люди, какие ходили по селу Рейна и здоровались с ним, общались, жили наконец… И никакого намёка на то, что они сделали всего два дня назад. Рейн наблюдал, как люди начали расходиться по палаткам. Остались лишь двое северян, в одном из которых Рейн с дрожью узнал убийцу своей семьи. Тут в его мозг появилась одна мысль. Неподалёку от костра на безопасном от огня расстоянии располагался горшок с маслом. Лагерь был разбит около болота, и земля была довольно влажной. Из-за этого вся древесина от погибших растений в округе была сырой – тут северяне просчитались. Ветви не хотели гореть и только шипели и чадили, поэтому северяне поставили горшок, чтобы поливать горючим маслом влажное дерево. Какое-то время двое северян переговаривались, затем убийца встал и скрылся в одной из палаток. Рейн запомнил её. Оставшийся северянин продолжал подкидывать ветки в костёр. Они шипели и дымили, но понемногу занимались пламенем. Рейн опустился на четвереньки и тихо приблизился к лагерю. Скрывшись за кустами, он наложил на лук стрелу и теперь уже уверенным, отточенным движением натянул тетиву. Затем он прицелился… Стрела вошла часовому точно в горло. Тот издал тихое бульканье и почти бесшумно опрокинулся на спину. Рейн встал, вышел из-за кустов и приблизился к костру. Посмотрел на труп и направился к палатке, где скрылся тот, кого он возненавидел больше всех остальных разбойников… Впрочем, если бы его семью убил кто-то другой, он направил бы свою ненависть на него. Главное, что он вообще осмелился совершить подобное. Подойдя к палатке, Рейн поднял левую руку и прошептал одно из заклинаний, которым научил его сельский колдун. Палатку накрыло невидимой сферой тишины. Тогда Рейн оглянулся на потрескивающий костёр и вошёл внутрь. В палатке спали двое. Рейн сразу приметил того, кого искал, но сначала приблизился к ложу другого и без малейших колебаний вогнал в его шею нож. Затем медленно извлёк и вытер о штанину убитого. Рейн приблизился к ложу того, кто на его глазах убивал его семью, его родных. Он считал, что должен искупить свою вину, что не успел остановить врага. Юноша занёс над спящим ладонь левой руки и сжал пальцы, оставив мизинец и большой палец прямыми. Потом он прошептал заклинание, и тело спящего сковал паралич. Юноша считал, что имеет полное право убить его беззащитным, как тот убил его сестру. Рейн влепил ему оплеуху. Северянин дёрнул головой, заморгал, бормоча что-то невнятное. Раскрыв глаза, он заметил Рейна и с удивлением обнаружил, что не может пошевелить даже пальцем. В глазах его промелькнул испуг, и северянин заговорил что-то непонятное на своём наречии. - Не ожидал гостей? – усмехнулся юноша. Глаза северянина широко распахнулись от удивления, и он вдруг произнёс на родном Рейну языке: - Кто ты? - Я твой самый страшный ночной кошмар, после которого ты уже никогда не проснёшься, - с угрозой прошипел Рейн, склонившись над варваром. Тот засмеялся: - Глупый мальчишка! Ты что, правда думаешь, что можешь испугать меня? – тут в его глазах промелькнуло узнавание. - …Ага. Где-то я видел тебя краем глаза… а-а! Так это была твоя семья? Ты пришёл мстить? Ха! «Он знал», - Рейна трясло от бешенства. - Да, я пришёл мстить, - кивнул Рейн, сохраняя на своём лице бесстрастное выражение. – Мстить за свою семью. Скажи мне, гнида, когда ты убивал мою сестру, что ты чувствовал? - Лёгкое сопротивление в рукоятке топора, - усмехнулся северянин, откровенно издеваясь над юношей. - Неужели тебе не претило поступать подобным образом? – воскликнул Рейн. – Она же была совсем ещё ребёнком! Беззащитный малыш! Что она тебе сделала, а?! А ты убил её! Ты украл её будущее, украл жизнь! Юноша смолк и прошептал: - А у меня ты украл счастье… лишив семьи. Ты недостоин жить. - Не тебе решать, - ответил северянин. – И чего мне детей-то в бою жалеть, а? Нет, конечно, я понимаю, что детей убивать – это жестокий поступок… но всё-таки я грабил в тот момент! Я был занят. - Ах, занят он был!!! – сорвался Рейн. – Какая жестокость… а ведь ты всё понимаешь, гнида! Я же всё вижу… но тебе при этом совершенно плевать. Ты эгоистичен. Рейн поднял приставленный к ложу топор. - Этим вот оружием ты убил мою семью у меня на глазах, - произнёс он холодно. – И этим же оружием ты расплатишься за свои дела. Рейн занёс топор над коленной чашечкой варвара. Тот принялся зычно звать на помощь на своём наречии. - Тебя никто не услышит, - произнёс Рейн. - Сфера тишины для этого и существует. Затем он обрушил топор на правую ногу. - Это за отца. - Аааррргхх! – застонал от боли северянин. А это за мать, - сказал Рейн и разрубил другую. - Ооооо… Юноша, трясущимися руками сжимая топор, поднёс его к горлу скованного к постели. - А это за сестру, - произнёс Рейн и занёс оружие… … и тут его глаза встретились с глазами северянина. Рейн узрел перекошенное от мучительной боли лицо. Оно было бледным и шло пурпурными пятнами. Глаза были выпучены, и в них отразились боль и чудовищный, неописуемый ужас. И когда Рейн ощутил ужас своей жертвы, его рука дрогнула. На миг ему стало жаль этого человека. Рейн ощутил сочувствие и осознал его страдания, он понял, что и сам поступает очень жестоко, заставляя его мучиться. Терять уже нечего… И топор обрушился на шею, оборвав страдания. Наконец Рейн вышел из палатки. Его трясло и тошнило от того, что он сотворил. Наконец он сфокусировал взгляд на горшке с маслом. Он вздохнул и решил всё-таки докончить страшное дело. Он взял горшок с маслом и облил им труп часового и все шесть палаток. Затем он выудил из костра пылающую головёшку и поджёг ею всё. Вскоре пламя охватило весь лагерь, поглотив спящих северян, и взвилось чуть ли не до самых верхушек деревьев. Рейн стоял и молча созерцал всё это. Ветер раздувал его грязную рваную рубаху. Тут его взгляд заметил вдали какую-то искорку. Теперь она стала точкой и начала приближаться. Она увеличивалась, росла… Юноша разглядел крылья, четыре лапы, хвост, рогатую голову на длинной, красиво изогнутой шее с гребнем вдоль всего тела. Огромное и прекрасное существо приземлилось перед юношей, сверкая серебряной чешуёй. Его пронзительные глаза смотрели прямо в глаза Рейна. И тот ощущал всем своим естеством, что дивное создание видит в них ВСЁ… - Кто ты? – спросил юноша. - Я дракон, - просто ответило существо. Рейн с изумлением разглядывал его. - Настоящий?.. - Нет, из серебра отлитый, - с явным сарказмом ответил тот. Затем снова взглянул в глаза юноше. - Я считаю, что месть – это неправильный путь, - произнёс дракон и оглянулся на зарево пожара. – Хмм… Спалив их всех, ты отомстил не только за свою семью, но и за всё село. Секундное молчание. - Но, повторюсь, месть – это неверная дорога. Она ведёт во тьму жестокости и безнравственности. Отомстив этому человеку, ты сам уподобился ему. Ты стал убийцей, Рейн. Ты отплатил ему его же монетой и стал на его же путь. - Я знаю… но мне теперь всё равно, - промолвил юноша бесцветным голосом. – Я потерял всё. Семью, дом. У меня ничего нет. Серебряный дракон узрел плескавшееся в глазах Рейна чёрное пламя. Пламя смерти. У юноши были глаза мертвеца. Глаза смертника. Глаза человека, которому больше нечего терять в этой жизни и просто некуда идти. И раз так, то зачем же жить дальше? Месть исполнена, долг отдан. И он, Рейн, никому больше не был нужен… - Рейн, не будь дураком. Это ведь ещё не конец. - Разве? – бездушно спросил тот. - Правда, - кивнул дракон. – Ну-ка подойди ко мне. Юноша осторожно приблизился к крылатому. Дракон тоже сделал шаг вперёд. - Понимаешь… На свете есть много вещей, ради которых стоит жить. Не стоит просто так отвергать этот мир, Рейн. Я вижу, что твоя душа очень сильно ожесточилась тем, что произошло с тобой, и что затем совершил ты сам. Тебе очень плохо, я вижу. Тебя мучает совесть. Да, ты действительно сам обошёлся слишком жестоко. Но ты осмыслишь всё, я знаю это. У тебя будет будущее. Подумай – ведь можно начать жизнь с нуля! Новую жизнь! - Ты считаешь, что подобное возможно? – в глазах Рейна мелькнул слабый огонёк надежды. - Я верю в это, Рейн, - кивнул головой дракон. – И я помогу тебе… Секунду дракон помолчал, затем вымолвил: - Меня зовут Алистрикс. Но можешь звать меня Алисом. Ну что ж… Залазь-ка мне на спину, дружище. Я не лошадь, но на своих двоих тебе будет просто нереально добраться до моего дома. Юноша забрался на спину дракона, и тот воскликнул: - А теперь держись крепче! Ещё не всё потеряно! Эх, как мне нравится находить тех, кому нужна моя помощь! Алистрикс взмахнул крыльями и оторвался от земли. Дракон воспарил в небеса, и солнце озарило его серебристую чешую. Рейн же с восторгом наблюдал, как разворачивается перед ним панорама лесов, лугов и самых дальних земель… Алистрикс поклялся себе, что очистит от мрака душу этого человека. И тот полюбит жизнь и познает дружбу. Сделав мощный взмах крыльями, дракон взмыл навстречу солнцу. Навстречу будущему… Ууууууу! Ууууууу! – отчаянно завывал ветер, цепляясь за сухие и гладкие серые скалы. Ветер кружился и врезался в мощные стены сопок, гонял пыль, закручивая её в серые смерчи, свистел тысячами разных голосов в трещинах и в ущелье. Искатели зябко дёргали плечами и, зябнув, кутались в плащи. Их лошади осторожно поднимались в гору, преодолевая узкие обрывистые тропки. Почти четыре часа они добирались до огромной выбоины в горе непонятной природы, имевшей резкий и острый скол. Достигнув её, они приостановились, озираясь. Затем вперёд выехал угрюмый мужчина с пышной бородой. Это был лорд Ричард Моссман, хозяин леса Эверхауэр и член королевского совета. Ричард указал в центр котловины и воскликнул: - Там! Взгляды обратились в ту сторону. Люди заметили округлый ход в середине, напоминавший нору. Впрочем, для норы он был довольно велик – туда свободно мог пройти всадник – и к тому же была проделана прямо в камне. Цепочка исследователей быстро проникла в пещеру. Когда весь отряд оказался внутри, вперёд пропустили сутулого поджарого человека в чёрной мантии с капюшоном. Он поднял над собой руку и быстро произнёс непонятное слово. В его ладони возник сгусток серебристого пламени. Секунду продержавшись в руке, он сорвался с неё и повис в воздухе рядом с головой его создавшего. Затем колдун двинулся вглубь пещеры вместе с бородатым всадником, а остальные, разжигая факелы, неторопливо устремились за ним. Путь длился где-то около получаса – ход то резко уходил вниз, то местами приподнимался вверх. Но как бы он не менял свою траекторию, он вёл глубоко под землю, под самые скалы. Наконец все замерли у входа в просторную каменную залу. Яркий свет магического сгустка выхватил из мрака испещрённый трещинами и колдобинами каменный пол. Бородатый всадник спешился и вошёл в залу. Маг последовал за ним. Пройдя пару десятков метров по огромной пещере, бородач остановился и присел. - Ричард, вы уверены, что это здесь? – спросил колдун. - Билл, абсолютно! - ответил тот, склонившись над чем-то на полу. Затем он положил руку на камень и потёр трещины. Сквозь пыль показались ровные цельные куски металла, покрытые непонятной вязью. - Что это? – колдун присел рядом, с неподдельным интересом вглядываясь в руны. – Какой любопытный язык. Странно, но, по-моему, я раньше встречал это. - Где? – глаза бородатого человека загорелись. Маг секунду помолчал, глядя куда-то в одну точку, перебирая воспоминания. Затем он откинул капюшон, явив узкое молодое лицо с холодными голубыми глазами и длинную гриву прямых, совершенно белоснежных волос. Потёр гладкий подбородок и воззрился на бородача. - Ричард… сдаётся мне, что такая же вязь – да что там! – такие же слова были изображены на обруче, найденном рыбаком из деревушки Тернчед. Видите ли, я очень люблю заниматься подобными вещами и исследовать необычные артефакты. - Рыбак? Из Тернчеда? – нахмурился Ричард. – Где он его нашёл? - В море. Точней, на его берегу – предмет вынесло на берег из самых морских глубин, так как он был весь покрыт густой сетью водорослей. Я эти водоросли знаю, они ближе к берегу никогда не растут, а появляются лишь на самой глубине, под давлением… Ричард выковырял из камня наиболее крупный осколок и повертел его в пальцах. - Хмм… а обруч тот был велик? - Нет, - покачал головой маг, продолжая разглядывать руны. – Он тому рыбаку был точно впору к голове. Неизвестно, обладает ли он какой-либо магией, но если надеть его на голову, с человеком ничего явного не происходит. - Так-так… - задумчиво протянул бородач. – Скажи, Билл, из какого же это металла он сделан? - Как ни странно, этого я выяснить не смог, - озадаченно развёл руками маг. – Этого не смог выяснить и мой учитель, когда я продемонстрировал ему сию находку. Однако это не сплав. Точно говорю. - Как странно, - в глазах Ричарда читалось любопытство. - Как вы нашли эти осколки? – спросил маг. Ричард нахмурился. - Я решил исследовать шахты. Видишь ли, у меня всегда была странная тяга к глубинам подземелий… И, отправившись в очередное исследование пещер, каверн и туннелей, я случайно наткнулся на это место и решил его запомнить, дабы обязательно вернуться и изучить эти странные останки. - Кажется, я могу прочитать вслух эту фразу, - задумчиво сообщил Билл, разглядывая осколок в руках бородача. – Осмотрев обруч, я решил как можно скорей найти в совей библиотеке словарь данного языка… Увы, найти я не смог, зато нашёл набор транскрипций. Он поможет мне читать руны вслух, хоть и не даст перевода. - Как же звучат эти руны? – спросил Ричард, напряжённо глядя на колдуна. - Пх’нглуи мглв’нафх Ктулху Р’льех вгах’нагл фхтагн, - прочёл маг. Рейн стоял посреди пустыни. Небо было пасмурным, а песок был каким-то землисто серым и больше похожим на смесь пыли, сажи и пепла. Везде валялись кости. Человеческие, звериные и такие, которые могли принадлежать разве что каким-то потусторонним существам. Навстречу Рейну приближались люди. Юноша отчётливо видел рогатые шлемы, длинные густые бороды и широкие носы, сжатые в руках здоровые топоры и облачённые в кольчуги мощные тела воинов. Это были северяне. Вот они расступились, и навстречу Рейну вышел рослый воитель с пронзительными голубыми глазами. Он просто стоял перед Рейном и молча глядел ему в глаза. Спустя некоторое время Рейн не выдержал и отвёл взгляд, опустив голову. - Ты убил меня, - произнёс северянин. – Это ты убил меня. А ведь ты даже не знаешь моего имени. Как и я твоего. А воинские традиции гласят, что воин обязан знать имя своего заклятого врага. Иначе он не воин и даже не убийца… он последнее дерьмо. Северянин на секунду смолк. Рейн ничего не ответил. - И знаешь, что я лично думаю по этому поводу? Произнёс варвар. – Что ты и есть это самое дерьмо. Мелкий поганец. Рейн поднял взгляд на него. - Ты убил меня, - повторил северянин. – А ведь я мог исправиться. Я мог обдумать, осознать то, что совершил! Я бы покаялся. Я понимаю, что твоя семья от этого не вернётся к тебе, но и в случае мести этого бы не случилось, глупец! Совесть бы взяла меня. Я мог исправиться! Ты же не дал мне этого шанса! Ты отнял у меня возможность стать лучше, чем раньше! Ты предпочёл ворваться ко мне в шатёр, обездвижить меня и покарать в беспомощном состоянии. Ты бесчестно лишил меня жизни. Ты убийца. Ты отнял у меня шанс исправиться. Убийца! Трус! Червь! Бесчестный выродок! Северянин сплюнул в серый песок. - Это ты виноват! - воскликнул он, выпучив глаза и протянув руки к Рейну. Секира куда-то делась. – Ты убил не только меня, но и всех моих сородичей! Ты… ты ничем не лучше нас! Ты такой же! Нет! Ты даже хуже! – глаза варвара горели безумным блеском. И Рейн увидел, как лицо северянина побледнело. С него лоскутьями начала слезать плоть. Глаза поблекли, раздулись… и лопнули. Из опустевших глазниц стали выбираться наружу два склизких и бледных, жирно поблескивающих могильных червя. Рейн ощутил ужас и подступающую к горлу тошноту. Разинув рот, ставший чудищем северянин продолжал тянуть к юноше руки. Рейн, замерев от ужаса, с широко раскрытыми глазами продолжал наблюдать, как плоть медленно сползает с лица северянина, обнажая кости, и как из носа и изо рта вылезают целые кучи могильных червей. Рейн опустил глаза и вздрогнул. Песок под его ногами наполнился теми же червями. Они были везде, Рейн наступал прямо на них. Видел он и ползающих прямо по спинам тварей больших и косматых, жирных чёрных пауков Он увидел, что вокруг его лодыжки обвилась змея и приготовилась впиться сквозь штаны в его плоть. А северяне, превратившиеся в обезображенные трупы с лезущими изо рта червяками, завывали и тянулись к нему руками, хватали за одежду, обступали со всех сторон. Рейн уже видел, как гнилые, облезлые и покрытые струпьями руки со скрюченными пальцами тянутся к его горлу. Ужас охватил его. - Убийца! Трус! Недостойная мразь! Предатель! – выкрикивали оскорбления мертвецы. Рейн попытался отмахнуться от подступающей нечисти, но его руки вязли в их плоти, как будто погрузились в вязкое, вонючее… - Нееееет! – завопил Скорт. – Нееееет! Не надо! Я не виноват!!! Он открыл глаза. Судорожно дыша, юноша приподнялся на своей подстилке. Царила ночь. От входа в пещеру вливались бледно-серебристые лучи полной луны. Из глубины, из самого мрака Рейн услыхал размеренный храп спящего дракона. - Всего лишь сон, - пробормотал Рейн и устало вытер со лба холодный пот. – Всего лишь сон… - он опустился на подстилку и прикрыл глаза. Какое-то время он лежал, вспоминая ужасное видение, затем стал перебирать в памяти события минувших дней. Но вскоре сон забрал его снова и унёс с собой до утра. Больше в эту ночь юноше не снились кошмары. Солнце заливало просторную лужайку. В самой середине возле кривого пня в траве происходило какое-то движение. Слышен был лишь только шорох. Тут лужайку накрыла огромная тень хищной птицы. Движение в траве мгновенно прекратилось. Тень же увеличилась, и а затем на лужайку опустилась огромная птица. Она была в два раза больше, чем человек. Перья её были совершенно чёрными, но имели белоснежный блеск, придававший птице вид обсидиановой статуи. Живой статуи. Серебристый клюв тускло поблескивал в лучах солнца, а на голове отчётливо виднелись выразительные, на данный момент чуть прищуренные жёлтые глаза. Это был рокх. Огромная птица, обладавшая разумом. Рокхи гнездились на самых вершинах гор, где до их потомства мало кто мог добраться. В случае успешной агрессии со стороны кого-либо рокхи давали серьёзный и очень мощный отпор. Рокх открыл клюв и протяжным голосом выкрикнул: - Кхагуи! В траве началось новое движение. Оно было куда более оживлённым. Рокх молча созерцал всё это в течение двух минут, и затем из травы поднялось на две ноги ещё одно существо. Это был пальцеходящий гуманоид ростом приблизительно с человека. У него была щербатая кожа, а на спине находился бурый толстый панцирь. По бока его располагались две жёлтые пульсирующие выемки, откуда вырастали большие кожистые крылья, на данный момент сложенные на самом панцире. Голова существа сидела на тонкой костлявой шее и внешне напоминала собой винтовую эллипсовидную ракушку бордового цвета. Она была вся покрыта тонкими чёрными усиками, которые постоянно совершали волнообразные движения. Это был ми-го. Эти странные человекоподобные существа обитали всегда в самой глуши, обособляясь от людей и вообще от любых разумных. О них никто ничего не знал, но какими бы странными или же отвратительными с точки зрения прочих они бы не казались, агрессии они никогда никакой не проявляли. Зато о них никто ничего не знал благодаря собственной скрытности. Ми-го осторожно приблизился к рокху. - Да, великий Колларис, - скрипучим голосом произнесло существо на общем языке. – что ты желал спросить у меня? - Проклятый колдун опять начал красть у нас яйца, - злобно прошипела птица. - И что ты требуешь от меня? – спросил ми-го. - Кхагуи, я надеялся, что ты можешь оказать мне помощь. - Помощь? – переспросил Кхагуи. – Но Колларис, ты же знаешь, что мы не вмешиваемся в дела других разумных. - «Других разумных»! – передразнил его рокх. – Странно же ты выражаешься, Кхагуи… так ты отказываешься помочь мне? Ми-го помолчал пару секунд. - Смотря какую помощь ты хочешь от меня, - наконец промолвил он. - Ты можешь помочь мне ворваться в замок и растерзать этого колдуна? - А разве ты сам не можешь этого сделать? - Нет. На всех окнах и дверях стоят защитные заклинания. Несколько моих сородичей погибло, просто попытавшись к ним дотронуться! – Колларис весь распушился от ярости. – Кого-то просто испепелило на месте, кого треснуло так, что одним ударом сломало хребет и шею! - Ну… - протянул Кхагуи. – Я могу в таком случае попытаться разблокировать магическую защиту. - Ты маг? – напрягся Колларис. - Вроде того, - ответил Кхагуи. – Но мне и моим сородичам нужно настроиться на снятие защиты. Значит, прилетай к нам завтра вечером. - Завтра? Точно вечером? - Вечером, - подтвердил ми-го. – А теперь прощай. - Постой! – воскликнул Колларис. – Мне говорили, что ми-го не способны к устной речи. Откуда пошли такие слухи? - Вообще-то это правда, великий Колларис, - промолвил Кхагуи. – Из всех моих сородичей только я как и посол и ещё вождь способны разговаривать вслух. - Почему? - Ну… мы обычно пользуемся уникальным для вас языком жестов, хотя мне он очень привычен и обыден. Чтобы ми-го смог говорить, для этого требуется пластическая операция. - Какая … что требуется? – не понял Колларис. - Э… в общем, мы специально создаём себе речевой аппарат. Искусственно, - попытался объяснить ми-го. – В общем, не забивай себе этим голову, великий Колларис. Сие не суть важно для тебя, как пропадающее потомство. Явись сюда вечером, и я с группой моих сородичей полетим с тобой к воротам замка. - Я понял, Кхагуи, - ответил Колларис, развернул крылья и мощным рывком взмыл в воздух. Тяжёлый взмах вознёс его высоко над лужайкой, где стоял ми-го. Рокх издал прощальный крик и скрылся в небесной синеве. Спустя всего два часа после восхода солнца в лесу воцарился шум и гам. Крики птиц и зверей переросли в настоящий галдёж. Рейна удивляло это. Из рассказов своего дяди, который никогда не был дома, а всё путешествовал по разным уголкам мира, он узнал о джунглях – лесах, растущих далеко на юге. Дядя рассказывал ему, как джунгли отличаются от родных лесов на севере. На юге росли диковинные деревья и огромные цветы, на многие километры распространяющие своё благоухание… или же вонь. Также Рейн узнал, что джунгли просто ломятся от всевозможного экзотического зверья. Тишины там не бывает даже ночью. И вот шум, подобный описываемому дядей Рейна в джунглях, царил в этом странном горном лесу, тянущемуся через горную гряду, в которой притаилась пещера Алистрикса. Серебряный дракон отсутствовал достаточно долго. Когда он вернулся, солнце уже миновало зенит. Впрочем, на лесной шум это никак не повлияло. Юноша услыхал свист воздуха, рассекаемого драконьими крыльями. Рейн обернулся и встал. Алистрикс мягко опустился на порог своего жилища. Едва лапы дракона коснулись травы, ветер переменился, взяв строгое направление с севера. Сразу стало холодней. Рейн поспешил к входу в пещеру, следуя за драконом, величаво вошедшим в свой дом. Когда Рейн вошёл, Алистрикс уже опустился на подстилку и широко зевнул, лениво глядя на юношу. - Где ты был? – полюбопытствовал Рейн, опустившись на корточки рядом с драконом. - В городе, - ответил Алистрикс. – Чтобы не привлекать внимания, я принял человеческий облик. Побродил по рынку, зашёл в таверну опрокинуть кружку пива. Эх, всё-таки забавно быть человеком… Правда, забавно это лишь пока, если ты знаешь, что в любой момент можешь вернуться в исходное состояние… Знаешь, Рейн, теперь, когда у тебя ничего нет, я думаю, тебе надо найти какую-то работу. - Всегда мечтал заняться воинским ремеслом, - усмехнулся Рейн. – Правда, мне надо ещё учиться драться… - Из лука ты умеешь стрелять, - ответил Алистрикс. – Но в ближнем бою тебе не хватает храбрости. Юноша помрачнел. Он сразу ярко вспомнил тот миг, когда его отец и сестра погибли прямо на его глазах, а он от шока ничего сделать не мог. Даже пошевелить пальцем. Трус! Трус! Трус! - Пока ты способен только к удару исподтишка, - продолжал Алистрикс. - Поджигать палатки, стрелять из кустов и хладнокровно убивать связанного или парализованного врага ты способен, а идти в открытый бой ты не смог бы. Сейчас ты больше похож на вора или ассасина, чем на воина, и это мне сильно не нравится. Твой отец был кузнецом, а значит, как никто другой мог владеть мечом… хотя погиб он скорей всего именно потому, что в решающий момент у него в руках оказалось неподходящее оружие… Рейн, отец тебя учил чему-нибудь? Юноша оторвался от гнетущих воспоминаний и ответил: - Фехтованию. Но начал он учить меня только незадолго до того, как случилось… всё это. - Ну, я думаю, тебе надо направиться в город и найти себе учителя. Впрочем, любой учитель потребует деньги за обучение, особенно эльф. Эти остроухие всегда требуют высокую оплату своих услуг. Не люблю я эльфов, Рейн, не люблю… Видал хоть одного? - Да, - кивнул юноша. – К нам как-то приходил один… Заночевал и ушёл. - И как он тебе? - Странный, - задумчиво ответил Рейн. - Вроде бы и похож на человека, если не сказать, что он человек и есть. И всё-таки что-то в нём чуждое, потустороннее, неестественное. На первый взгляд бросаются в глаза лишь уши. А потом… голос, манера говорить, походка, движения… а глаза! Они просто пронизывают тебя насквозь. Такой в них холод, какой-то космический, сверхъестественный. Встречаться взглядом с эльфом – очень неприятно. Всё-таки эльфы – не люди. - Но и я тоже не человек, - усмехнулся Алистрикс. – Но ведь мой взгляд тебя не пугает, верно? Рейн посмотрел в большие жёлтые глаза дракона, внимательно смотрящие на него. - В твоём взгляде ощущается разум. – сказал Рейн. – Но я не ощущаю ничего… такого. Никакой чуждости. А эльфы, хоть и выглядят почти как люди, в отличие от драконов, всё же куда более далеки от нас. Драконы ближе. Понятней, что ли… - Возможно, что это только твоя субъективная оценка, - улыбнулся дракон, обнажив ряд острых белоснежных сверкающих зубов. – Насколько мне известно, большинство людей не любят драконов и даже боятся их. В глазах придворных, в отличие от простолюдинов, дракон и вовсе не более чем монстр, которого лучше убить. А вот ты… Я тебе очень нравлюсь, Рейн Картер. И я это вижу. - Да, - улыбнулся юноша. - На нас охотились, нас убивали… - более мрачно произнёс Алистрикс. – Пока мы не наказали людей, несших нам зло. Ты уж извини, но надо было преподать урок. Зато человечество быстро сообразило, что оно бессильно против драконов. Абсолютно бессильно. И когда люди это поняли, они были готовы резать своих королей, вождей и прочих, лишь бы установить с нами мир, чтобы мы прекратили топить корабли, бить караваны, сжигать города и истреблять скот. Теперь мы живём в мире, и никто нас не трогает. Понимаешь, Рейн? А потом, со временем, мы даже достигли взаимопонимания! Но, несмотря на то, что драконы очень могущественны, что мы – сверхцивилизация, не нуждающаяся в оружии, технологии и тому подобном, среди людей остались те, кто открыто ненавидит драконов. «Они монстры! – кричат эти люди. – Монстры! Их надо убивать!» По счастью, никто из них всё же не рискнёт прибегать к решительным действиям. Так что между нами стоит вечный мир. - Это радует, - вздохнул Рейн. – Кстати, мне доводилось читать сказания, в которых рыцари сражались с драконами, побеждали их, а люди их восхваляли и принимали за героев… говорили, что рыцарь совершил подвиг. - Глупости, - поморщился Алистрикс. – Всё эти сказания – полный бред. Забудь о них и раз и навсегда выкинь из своей головы. Понял? Рейн молча улыбнулся. Задумчиво опустив голову, Рейн в одиночестве спускался в Долину Лазури по извилистой горной тропе. Рейн хотел научиться фехтовать и таким образом стать воином. Воинское ремесло было подходящей работой для него. Но для учителя требовались деньги, а где их взять? Только заработать. Замкнутый круг. Может, украсть? Рейн остановился. Незаметно стащить кошелёк в городской суете ему бы удалось. Но деньги бы шли не только на обучение, но и на пропитание и, возможно, содержание в какой-нибудь таверне. Тогда Рейну требовалось бы воровать постоянно. Он умел делать это, но рано или поздно попался бы, ибо ничто не вечно. Особенно это касается удачи. На данный момент у Рейна имелись кое-какие деньги – в частности, он их раздобыл в лагере северян. Успел-таки. Впрочем, денег этих ему не хватало хотя бы на лошадь, и Рейну приходилось плестись пешком… Впрочем, по горам на лошади не очень-то прокатишься. Рейн решил, что сначала доберётся до города, а затем разберётся на месте. Единственным цивилизованным городом в Долине Лазури был Нерестор. Этот город был совсем некрупным и редко отмечался на картах севера, несмотря на то, что он имел довольно много торговых связей. Купцов даже не останавливало то, что Нерестор находился в глуши. Долина Лазури была очень красивым местом и по праву называлась жемчужиной севера, но красота её была обманчива. В этом месте водилось немало крупных хищных зверей, а настоящим бичом для местного населения были рихты – свирепые воины, поклонявшиеся богу убийств. Ради этого бога они проливали кровь, совершая набеги на мирные деревни вокруг Нерестора и устраивая войны между племенами. Их религия принесла много зла северным краям. Впрочем, ради лицезрения красот Долины Лазури ни один купец ещё не гнушался идти в Нерестор, несмотря на её опасности. Обыкновенно торговцы вели на север большие караваны, охранявшиеся огромными отрядами опытных бойцов, которые охраняли каждый воз и разведывали местность впереди. Рейн надеялся прибиться к одному каравану и так, находясь под защитой наёмников, добраться до Нерестора. Впрочем, сначала ему следовало войти в долину и выбраться на один из основных торговых трактов. Двигаться следовало осторожно, дабы избежать встреч с шайками рихтов. Рейн шагал по лесу ещё в течение трёх часов. Наконец он увидел вдали небольшой жёлтый огонёк, едва проглядывавший среди деревьев. «Похоже на костёр, - подумал Рейн. – Думаю, что меня там примут. По крайней мере, приходится надеяться на это». Ветер свистел среди обгорелых руин деревянных изб. Пепел и сажа покрывали траву, всюду валялись трупы крестьян – мужчин и женщин, стариков и детей. Роберт Малькольм, угрюмый, гладко выбритый длинноволосый мужчина тридцати лет от роду, мрачно озирал окрестности разорённого поселения. На секунду взгляд его остановился на трёх выживших погорельцах, жавшихся к маленькому костерку возле груды кирпичей, когда-то бывшей печью. «Похоже, что я опоздал, - подумал мужчина. – Во всяком случае, мне теперь нечем помочь этим несчастным». Как сказали ему погорельцы, налёт совершили рихты – опять они, и в который уже раз за последний месяц. Такое впечатление, что они собирались поголовно истребить всех, кто живёт у границ их владений, что навевало весьма тревожные мысли. Роберт какое-то время бродил среди развалин, изучая нанесённый налётчиками ущерб. Рихты убивали всех, кого встречали на пути, они увели весь скот, разорили амбары, а затем сожгли все дома в деревне. С особым садизмом, как не преминул заметить Роберт, фанатики Рихтена разорили церковь. Перед тем как сжечь её, они зарезали жрецов, вынесли все золотые и серебряные изделия, после чего надругались над священными символами и перевернули все алтари. Окинув взглядом сгоревшее село последний раз, Роберт Малькольм пустился в путь – догонять налётчиков. Он был неплохим следопытом, а уж выследить рихтов по следам на грязи, возникшей из дорожной пыли после дождя в Долине Лазури – вообще плевое дело, с каким справился бы и ребёнок. Роберт шёл до самого вечера. Один раз он увидел следы стоянки и, пощупав угли, убедился, что между ним и рихтами как минимум день пути. Следовало прибавить шаг. Впрочем, рано или поздно они доберутся до своей крепости, и тогда Роберт сможет их настичь. Но с другой стороны, тогда он окажется один против целого гарнизона, сидящего за каменными стенами – перспектива, не обещающая ничего хорошего. Следовало настигнуть их и сразить в честном бою, как считал Роберт. Этот человек был паладином – рыцарем высокого ранга, поклонявшегося Торму, богу справедливости. Любой паладин обязан быть набожным и всегда сверял свои поступки с кодексом чести, стараясь во всём следовать ему, как будто это был свод основных государственных законов, а не просто скомпонованные моральные понятия. Роберт шёл всю ночь и ужасно устал, когда солнце стало восходить. Он привалился к дереву, чтобы отдохнуть – хотя бы часик, но отдых перешёл на сон, к тому же вместо часа растянулся на целых четыре. Так что, когда Роберт открыл глаза, солнце уже подходило к зениту. Всё, что мог сделать паладин – это выругаться, вскочить с немного прогревшейся земли рвануть по следам, на ходу пихая в рот полоски вяленого мяса и отхлёбывая из фляги с водой. Через пятнадцать минут бег перешёл на шаг. Ещё около часа Роберт шёл, вглядываясь в землю под ногами – грязь засохла под солнцем, а ветер успел нанести пыль на следы. И чем дальше шёл Роберт, тем всё отчётливее становилось ощущение, что за ним кто-то наблюдает. Ощущение недоброжелательного взгляда не покидало его, но он старался ничем не выдать своего беспокойства и продолжал идти с той же скоростью, вглядываясь в землю. Но при этом паладин непрерывно стрелял глазами по сторонам, надеясь заметить движение, которое могло бы выдать того, кто шпионил за ним. Внезапно его глядящие исподлобья глаза заметили какую-то тень, быстро метнувшуюся через кусты, при этом ветви едва заметно вздрогнули. Роберт замер на месте и встал лицом в ту сторону, где заметил движение. - Ну же, трусы! – проревел он. – Хватит прятаться! Покажитесь! Тишина. Тогда Роберт произнёс: - Покажите свои вонючие рожи, бляди! Преследователи поддались на провокацию. Из кустов немедленно показались шестеро человек, одетых в чёрную кожу. Их головы были замотаны в чёрную ткань – лишь глаза блестели сквозь щель. И, что сразу бросилось в глаза паладину, у каждого из них на шее висел кулон в виде чёрной слезы – знак Рихтена. Роберт сделал шаг навстречу рихтам, занося свой меч. Он обрушил рубящий удар на голову ближайшего противника, но тот отбил его рапирой, которая мгновенно оказалась в его руках. Затем паладину пришлось уходить от удара длинного цепа с моргенштерном на конце, а возле уха просвистел клинок той же самой рапиры. Роберт попятился. За ним сразу шли два передних рихта – один вращал цепом, другой наступал, выставив вперёд рапиру, а свободную руку заведя назад, загнув в локте. Ещё двое не спеша достали своё оружие – один извлёк пару кукри, лениво взмахнул ими и тоже стал приближаться к паладину, заходя к нему с левого бока. Другой же вытащил своё оружие: в правой руке оказалась небольшая булава, в левой руке – зазубренный серп, похожий на те, которыми орудуют крестьяне на поле во время жатвы. Внезапно рихт с кукри прыгнул слева на Роберта. Тот успел отскочить и принять на свой меч удар одного из кривых клинков. Затем он отбил выпад рапиры и контратакой выбил оружие из рук противника. Пока рихт, удивлённый своей неожиданной неловкостью, смотрел на упавшую рапиру, Роберт сделал шаг вперёд и что есть силы лягнул его в живот. Противник упал на спину, и паладин уже занёс над ним свой меч, собираясь пригвоздить врага к земле, как вдруг по затылку его что-то ударило. Голова Роберта взорвалась болью, перед глазами заплясали звёзды. Тут он понял, что стоит на коленях, выронив меч, а по затылку течёт что-то тёплое. В следующий миг цеп обрушился на его голову второй раз, и паладин Роберт Малькольм погрузился во тьму. Новая экспедиция на сей раз опустилась куда глубже прежнего. Гранитные глыбы нависали над путниками, давя на рассудок и вызывая клаустрофобию. Изредка с писком и треском под потолком туннеля проносились летучие мыши, потревоженные людьми. На сей раз Ричард Моссман вёл отряд вдвое крупней и без лошадей, не переносящих подземный мрак. Билл Эверхольм сопровождал его сзади. Бородатый лорд шёл без факела, а маг создавал ему что-то вроде подсветки, удерживая у него над головой сферу серебристого пламени. После спуска какое-то время царила тишина – все разговоры в отряде смолкли. Впрочем, спустя полчаса Ричард не выдержал и повернулся к магу: - Расскажи-ка поподробней об этих самых Древних, Билл. - Ричард, я вам уже говорил, что расскажу после этой экспедиции. - Слишком долго, - покачал головой бородач. – Вполне вероятно, что мы наткнёмся на ещё что-то, имеющее к ним отношение. Так что я настаиваю! Билл вздохнул. - Что ж… Древними называли могущественных существ из другого мира, которые когда-то обитали здесь. - В этих подземельях? - И да, и нет… По меньшей мере один жил в океане, на самом дне. Между прочим, этот обруч, что мы нашли, имеет самое прямое отношение к нему. Этого Древнего звали Ктулху, и был он могуч и ужасен. - В океане? Ему, наверно, поклонялись? - Да. Практически все жители берегов молились Ктулху и боялись его. Но это было очень, очень давно, десятки тысяч лет тому назад. Мне удалось найти перевод слов на обруче. Это как раз язык Древних, и письмена на обруче гласят: «В своём доме в Р’льехе мёртвый Ктулху спит, дожидаясь своего часа». - Где-где? Что за Р’льех? - Это город, - ответил маг. – Огромный подводный город. - Подводный? - Да. Но он находится в другом мире. Мне удалось найти кучу мифов о Древних, и многие из них гласят, что город Р’льех принадлежит миру, который являлся родиной всего человечества. Ричард чуть не остановился от неожиданности. - Погоди… Ты хочешь сказать, что мы, то есть люди, не были рождены здесь? - Нет, Ричард. Как гласят легенды, Ктулху спал в этом самом подводном городе, пока звёзды не приняли нужное положение. Они зарядили тело Ктулху космической силой, пробуждая и обновляя его, а последовавший за ними парад планет открыл ему врата на поверхность. Ктулху вышел на сушу и послал мощный пси-импульс в космос, призывая своих сородичей. И они явились на его зов. Древние начали передел мира, в ходе которого людей переселили сюда. Также появились другие расы гуманоидов – и всё благодаря экспериментам Древних над людьми. Что касается драконов, то про них рассказывается, что они воевали с Древними и прибыли сюда сразу по их отбытии. Билл сглотнул и продолжил: - И легенды гласят, что не все Древние оставили этот мир… Остался всего один. В легендах он известен как «ползучий ужас» Ньярлатотеп, и про него пишется, что он «посланник Азатота». - А кто такой Азатот? - Это тоже один из Древних. В легендах и мифах его именуют «вечно жующий султан демонов» и «ядерный хаос». Ричард задумался, продолжая путь. - Какой бред. Билл, и ты в это всё веришь? - Скажем так – пятьдесят на пятьдесят. Это всего лишь легенды и мифы, но кто знает… В любых, даже самых древних сказаниях присутствует рациональное зерно. В общем – всё это неспроста. - Что ж… я не очень-то верю в этих Древних. А вот Торм и Алазар – так вполне реальные боги. - Не знаю, - вздохнул маг. – Они никак себя не проявляли. - В смысле? – удивился бородач. - Я сомневаюсь в существовании богов, в которых поклоняется всё наше королевство, да и соседи в частности. - Да? – поднял брови Ричард. – Тогда мой тебе добрый совет: поменьше говори об это при дворе. Если такое заявление от тебя услышат жрецы… тебе несдобровать, Билл. Помяни моё слово. Религия имеет огромную власть и влияние на людей. 3 Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Ballistic Опубликовано 17 июня, 2013 Автор Жалоба Поделиться Опубликовано 17 июня, 2013 (изменено) Да-а-а-авно не появлялся я в этой своей упоротой теме. Мда.... Мда. Угу. Теперь эта тема не совсем моя, ведь профиль у меня сейчас другой. Возможно, потом потеряю и его, и придется создавать третий. Не везёт мне с этим. Ах да! О чем же это я? Да, предыдущее произведение приостановлено и реинтерпретировано. Читать то, что выше - нет смысла.А сейчас я выложу первую, так сказать, главу своего рассказа, касающуюся важных событий моего нового сеттинга. Это будет своего рода часть исторической хроники, принявшей формат художественного произведения. Пока только первая глава. «Врата мы обнаружили слишком поздно. То, что вначале было принято за рефракцию солнечной вспышки, на поверку оказалось целым катаклизмом, ведущим происхождение с поверхности самой планеты. Мне известно, каково это – быть причастным к великому несчастью. Мой друг – один из синоптиков Эгрегора и уважаемый астроном, гражданский колонист, работающий… работавший в демилитаризованной зоне северного материка, Майдане. Он был одним из тех, кто анализировал показатели датчиков магнитных полей – и «осадок» от солнечной вспышки Эгрегор Стелла он воспринял как должное. А между тем странный электромагнитный фон уже нарастал, и военные забили тревогу лишь тогда, когда случился выброс и чужаки ступили на поверхность нашего мира…» - Гарольд Шеквайл, журналист «Эгрегор Тауэр», 28 сентября 605 года Л.П. «Вы меня спрашиваете, почему я так ненавижу Чужих? А историю вы давно изучали? Забыли, что вытворяли глазастые серые ублюдки до того, как человек пошел по звездам? Прошло всего полвека с того момента, как уважаемые археологи от самой Коалиции расшифровали древние архивы засранцев гротов – а вы уже всё на хер забыли? В существовании гротов виновны серые уродцы, а они кто? Инопланетяне! Стереотипные, шаблонные – но настоящие, мать вашу! И знаете, я очень счастлив, что они свалили в задницу. И без них проблем хватает. И ведь это ещё не всё…» - Кариан Тремор, полковник шестого дивизионного Жандармерии на Клементине в нетрезвом виде. Пепел за окном оседал крайне медленно. Хлопья вяло кружились в воздухе, подхватываемые малейшим дуновением ветра, растираемые им в мельчайшую пыль, которая серым полотнищем затмевала небеса и затем не менее вяло волнами накатывала на крыши ангаров, бараков и радиовышек периметра, превращая серебристый металл в иллюзию грязного снега. Не менее серое небо хмуро застыло, словно бы гадая, разразиться дождем сейчас, чтобы сразу прибить весь пепел к земле и смыть. Или же подождать, когда тот полностью уляжется… Что случится, наверное, не скоро. Какому придурку, думалось Энриксу, пришло в голову притащить такую прорву белого фосфора. Когда неведомое оружие странных тварей долбануло по складам, вспыхнуло так, что не сравнится ни с одним фейерверком. Казалось бы, откуда можно было достать такое количество фосфорных боеприпасов – да и главное, зачем?... Но этого дьявольского вещества хранились, наверное, целые тонны. И неважно, в каком эквиваленте. Но Энрикса после того, что случилось, все равно потащили туда. Что он должен был там увидеть? Разве то, что погибло не менее пяти сотен солдат, которые обгорели до костей и продолжали тлеть и трещать дальше, и выжило меньше двух десятков? Эти «выжило» были чудовищно обожжены и к тому же все поголовно лишились зрения. Он никому не мог помочь, да и не его это специальность. Для лечения такого рода ранений требовался специально обученный медицинский персонал, но всем плевать, когда этого персонала не хватает на всех. Не армия, а хрен пойми что. Энрикс не понимал логики военных никогда. Наверное, потому, что с самого начала был человеком от ремесла войны далеким и познать все прелести на службе Альянсу в таком плане ему было не дано. Ему вообще не повезло оказаться здесь в такое время. Неизвестный и непонятный враг, обладающий непонятными же свойствами; маниакальные офицеры, постоянно орущие на подчиненных и, судя по всему, сами пребывающие в тяжелом стрессовом состоянии; загаженный после взрыва воздух, которым невозможно дышать без респиратора, ведь вместе с фосфором хранилась и бытовая химия вопреки всем правилам безопасности, которые в армии должны были соблюдаться прямо-таки неукоснительно. Аарон Энрикс учился на хирурга-отоларинголога и знал стандартные правила первой помощи. Он однажды присутствовал при операции на синусовых пазухах, но сам никогда не брал в руки ни скальпель, ни даже недавно изобретенный лазерный модулятор, предназначенный для удаления омертвелых тканей во внутренностях. Из оружия он хорошо владел лишь лучевым пистолетом с маломощной кристаллической батареей – и то лишь потому, что занимался стрельбой в свободное от учебы время. Авиационный техник Кантемир Немерецкий, являвшийся вдобавок носителем архидревнейшего звания прапорщика, презрительно называл этот пистолет лазерной указкой – и в принципе был прав, учитывая, что против силовой брони ударных корпусов Жандармерии он был бы точно бесполезен… В большинстве случаев, по крайней мере. Гулкий стук, который издают офицерские берцы, отвлек Энрикса от невеселых размышлений. Он сидел в общей столовой, которую посещали как солдаты, так и эвакуированные из своих поселений гражданские, которым не удалось покинуть планету со всеми – как и случилось с Энриксом. Перед ним стояла выпитая чашка из-под искусственного чёрного пойла, которое вояки называли «кофе», хоть и по мнению самого Энрикса, этой мерзостью проще было бы устраивать пытки в какие-нибудь древние времена или на диких мирах. Сама же столовая в целом смотрелась довольно мило, хотя её аскетизм был несколько непривычен после университетского буфета, оставшегося далеко в городе… - Хм, парень, я вроде забыл, как тебя зовут? Кажется, Аарон? – раздался над ухом гулкий бас, словно говорили в подушку. Энрикс со свистом выпустил воздух и нарочито медленно обернулся к спрашивавшему. - Так точно, сэр. Чем-то могу быть полезен? Напротив него уселся седоватый грузный мужчина с широким носом и неприятной бородавкой у самого левого глаза. Полковник воздушно-десантных войск, Чарльз Талер, прибыл на модифицированных скоростных флаерах, ранее бывших грузовыми, со своими солдатами буквально спустя сутки после того, как всё началось. Талер был значительно спокойнее и уравновешеннее большинства других офицеров, даже несмотря на то, что на Эгрегоре репутация воздушного десанта всегда оставляла желать лучшего. Усевшись напротив Энрикса, полковник сощурился, образовав вокруг глаз похожие на жабьи складки, и уставился на белую чашку. - Эгрегор… Какое же дурацкое название у планеты, чёрт его подери. Я понимаю: Пандора! Звучит романтично. Или какая-нибудь там Медея. А тут – Эгрегор, мать его Эгрегор. Как слышу, представляется какой-то жирный сноб со свиными глазами – какая-то чертова пародия на меня, право слово. И которая к тому же не любит пиво. А? – Талер сделал паузу. – Аарон, да? Ты как относишься к пиву? Пил хоть раз, м? - Пил, сэр. – Энрикс бросил короткий взгляд и снова уставился вглубь чашки. – Нормально отношусь в принципе, просто смотря какое… - Да? – улыбнулся полковник. – Ну и ладно. Ща я тут к делу перейду, но хочу еще вот отметить – что там у въезда в город за плита с бабой, а? Выглядит очень так прилично. Да и здоровая какая, на столичных мирах такой камень хрен увидишь, лишь дым да зеркала! А такого вот нету. Под «дымом и зеркалами» Талер имел в виду типичные скопления высотных зданий в центрах городов, особенно на планетах, являвшихся столицами секторов. Колоссальные, титанические сооружения разных оттенков и форм, выполненных в сложном стиле батчер-хаус, содержащие сотни офисов различных корпораций, ряды неоновых вывесок, переливающихся самым разнообразным образом, и бесконечные ряды авиамобилей и флаеров, заставляющие воздух реветь на десятки тысяч миль. Вся эта разноцветная фантасмагория как нельзя лучше подходила под разговорное определение полковника. - Это… палладиум, сэр. Священное изображение Афины. Или Минервы – как вам угодно. Скорей Минервы, потому что город строился по римскому образцу. Военные колонисты хотели всё рационально устроить – в их понимании, конечно. - Афины? Это ж вроде богиня древняя… римский образец, ты сказал? - Да. Только сейчас непонятно что вышло. А нечисть эта вылезшая треть города уже разнесла… и до палладиума у въезда уже почти добралась. Поверить не могу. - Эге, так ты тут родился, парень? - Нет, я здесь по обмену. Прилетел с душного Макларена, но не жалею об этом, сэр. - Хо, вот как! Здесь, значит, лучше? Энрикс начал тереть взмокший лоб, раздраженный вниманием полковника. Что это, показное любопытство? Попытка набиться в друзья? Если бы он мог понять. - Наверное… - Хех, ну ладно. Что-то ты киснешь, парень. Закругляемся тогда. Зачем я пришел-то… Ты ж не солдат у нас, так ведь? Но тебя затащили в разведку, да? - Угу… - И как тебе? Не отставал? Справлялся? - В принципе да, но… - Работать уже пришлось с кем-нибудь? – перебил его полковник, сверля глазами. - Да так, не особо. Рассолом отпаивал одного загулявшегося… - Д-да, слыхал. Его уже взыскали хорошенько. Отправили по пузырю на роту, сказали – давать для храбрости. С чем имеем дело – неясно, а боевой дух терять нельзя. А тут вон она херня такая. Нехорошо, в общем. А пострадавшие от фосфора как? - Сэр… Тут нужен специалист. Причем бригада специалистов. А я же не полевой медик. На такую должность направляют военнослужащего с высшим медицинским образованием, вы сами знаете это даже лучше меня. - Да ты умник, парень. Я вот просто думаю – сейчас связались с «ядром», поступил приказ на край города направить десант, где нет коттеджей и идёт стена. На запад от этого вашего палладиума акведук тянется. Знаешь, да? Ну и двинуться по той местности на разведку. Новости-то хорошие – фронт сместился ближе к нам, полоса давно от административного центра к нам опустилась, ха! Не знаю, что там за дерьмо, доклады невнятные совершенно – но мы надерем этим гнидам задницу, слышишь? По крайней мере, то, что двигаются они медленно и наше оружие их берет как свиней – главное. И то, что их мало, мы тоже знаем. Выглядят они странно, вот чей я тебе скажу – поэтому как увидишь хоть что-нибудь подозрительное – стоять! Сразу сообщить и проверить. И с лучевым пистолетом ты у меня не побегаешь. Я позабочусь о том, чтобы тебе выдали этот… рельсотрон. - Но зачем, сэр? Из меня же никакой солдат… - А чем ты хуже моих парней, Аарон? Такой же человек, как и все. Я не могу оставить тебя без пушки. Да и не имею права! Кроме того, ты не такой ведь один из гражданских, кого теперь добавили в десантные и м-м-м… мотострелковые отряды. Сядешь во флаер как все и полетишь. Солдат ты, может, и никакой, но товарищи медика-то уж прикроют, не сплохуют! Да и за себя ты постоишь, куда денешься! Удержишь же в руках рельсу? Удержишь! Я понимаю, что творится дурдом, но понимаешь… вас, гражданских, здесь осталось мало. А правительству уже по хрену – свою задницу жирную вытащило вместе с основной массой колонистов, и всё у них замечательно. Оставили лишь солдат да и нас ещё притащить велели, а мы выполнили приказ. Талер умолк и его круглое лицо странно посерело. - Так что мы тут все в жопе, парень. Все-е-е. Понял? Не придет никакой Джон Смит, космический мать его спаситель пончиков… Самим надо разгребать всё это дерьмо. Только по окончанию миссии – а с ней и так толком ничего не ясно – у вас есть шанс свалить из этой каши. А тут еще эти ящерицы… Что они суда проперлись, ну никаким местом. Их еще вытаскивать. Хотя желание помочь они изъявили – ну хоть готовить их научить можно, поваров тоже кот наплакал, как и жратвы. Повисла, что называется, неловкая пауза. Тут в голове Энрикса промелькнула одна мысль, и он наконец сам обратился к полковнику: - Сэр, а ведь откуда-то всё это идет? Вся эта хрень? Говорили, что какая-то аномалия? - А вот это, дружище, для нас темный лес, позор всей разведке… - вздохнул Талер, и на его глазах снова возникли неприятные жабьи складки. – Видишь ли, десант намерены отправить с особой задачей… Когда мы доложим «ядру» о том, что за хрень происходит и с чем мы столкнулись, нас могут направить в эпицентр. В аномалию, в точку исхода. И выяснить, что там. Возможно, что это некая инопланетная технология телепортации. Метеорологические приборы показывают полное безумие в той зоне, радиолокационная станция тоже сошла с ума. Ничего конкретного не выхватываем, короче. И никакая авиация в той зоне держаться не сможет, смерть гарантирована. Так что нас направят просто на фронт, а да центра мы уж сами… пешочком. Понял? Манера разговора полковника изменилась, стала более строгой. - А зачем вы всё это используете, если есть спутник, который… - Энрикс замялся. На орбиту Эгрегора не выпускали ни одного спутника, способного фотографировать из космоса поверхность. И ни одного челнока, способного сбросить зонд, у властей тоже не имелось. Был лишь ряд предоставляемых колонистам базовых сборок, своего рода образцы, которые должны были служить ретрансляторами, способными поддерживать связь с остальным Альянсом на общей «частоте гражданского флота». - Который что? – с дурацкой ухмылкой посмотрел на него Талер. - Не суть, - пробормотал Энрикс. – А мы можем выслать флот? Да и у нас свои корабли есть… - Электромагнитная буря выведет из строя даже находящийся на орбите корабль, - сказал толстый полковник бесцветным голосом. - К-как это? - Какой кверху. Из аномалии в космос идет целый долбанный гейзер кошмарного ионного излучения или хрен пойми что там, прямо как солнечная вспышка. Нечего там ловить, парень. Нам придется идти туда самим и своими глазками смотреть. Понял? - Ладно… И меня туда берут? - Да, парень. Заметь, что тебя никто не спрашивает. Скажу тебе честно: не я тебя туда тащу и не нравится мне такой подход вышестоящих. Так что я тебе сочувствую, и поверь – не зря же я тут рядом с тобой сижу и языком болтаю. Именно с тобой одним. Энрикс застыл в одной позе, поджав губы. Руки нервно стиснули чашку, и он только сейчас начал по-настоящему соображать, в какое же дерьмо он провалился. Ему резко стало очень холодно, а живот замутило. - Да, неприятно, - кивнул полковник, глядя на сереющее лицо Энрикса. Тот молча посмотрел на Талера, шумно сглотнул и пробормотал: - Моя строй-подготовка – самая большая фикция в моей жизни. Толку никакого. - Чего-чего? – выгнул бровь полковник. – Пушку же ты в руках держать можешь? Стрелять как знаешь? - Да. - Приказы выполняешь? - Да. - Воинский устав знаешь? Боевой устав сухопутных войск? - Д-да… - Ну вот и всё, друг мой. В нашей ситуации вопрос обучения при воинской обязанности или на военной кафедре никаким местом не стоит. Время на месте – тоже, однако, и помощи в ближайшее время ждать неоткуда. Строить мосты и копать полевые сортиры тебя тоже никто не заставляет. Ты просто берешь ствол и помогаешь как можешь. Пособишь раненым, за себя постоишь и товарищу спину прикроешь. У нас нет людей, Аарон, и идти тоже некуда. - Вы меня уламываете? – спросил Энрикс дрожащим голосом, потирая правой рукой потный лоб. Чашка изпод мерзкого кофе давно перестала бросаться в глаза. Пару секунд Чарльз Талер, полковник воздушно-десантных войск, с недоумением смотрел на него, широко раскрыв глаза. Внезапно он зажмурился и глухо, хрипло захохотал, раскачиваясь на стуле. Лицо его раскраснелось, а смех низко клекотал где-то в глубине его пропитого горла. - А… ха-ха-ха… Я?! Тебя?! Уламываю?! Ох, Господи Иисусе, а зачем мне это делать?... Я же тебе, ха-ха, объяснил… - полковник перевел дух и его лицо стало более бесстрастным. – Никто не спрашивает твоего на то дозволения. Ты обязан пойти. Я тебе просто объясняю, как сложно сложилась наша ситуация. Объясняю, друг мой, потому, что и у тебя, и у меня имеется в наличии свободная минутка, понимаешь? Простое стечение обстоятельств. А чтобы кого-то там уламывать… можно подумать, дева расписная тут сидит! Прямо с этого вашего… палладиума. - Но если я не годен к службе, сэр, – медленно и тихо заговорил Энрикс, оглянувшись на хлопья пепла за окном, - то я… - Что ты? Кто ты у нас, инвалид? Нет. Тебе военную доктрину Альянса зачитать? Что Верховный Главнокомандующий Вооруженных Сил Коалиции Джемисон фон Миненганн писал по поводу политики общественного строя, м-м-м?... - Не надо… Я понял. - Ну вот и славно. – На устах полковника вылезла неприятная, словно бы идиотская ухмылка. - Задача наша многоуровневая, парни, а если точней – нашинкована на части. Как мясо для шашлыка, – вещал спикер Антон Лютер, получавший приказы напрямую от «ядра», – и мы станем сами как этот чертов шашлык, если случится косяк после первых шагов. Никто не хочет повторить «подвиг» тридцать шестого соединения на Ромалане? Отлично. Слушайте сюда. Солдаты в полном боевом облачении сгрудились вокруг стола с голографическим экраном, возле которого зычным голосом вещал Лютер. Спикер в армии Альянса – особое звание, которое наделяло солдата полномочиями как старшины, начальника всего подразделения, так и военного комиссара, который занимался вопросами призыва на гражданке. Также спикеры считались старшими (в определенных условиях) офицерами, которые имели даже свою особую парадную форму. Антон Лютер, в отличие от большинства землян, ни в коей мере не кичился своим званием, а старался быть более приземленным и товарищески близким к тем, за кого он нес ответственность. - А что за Ромалан? – шепотом спросил Энрикс у стоящего рядом совсем молодого солдата с зелеными глазами. - А ты не знаешь? – свистящим голосом отозвался тот. – На этой планете солдаты бросались на гротов, обливаясь зажигательной смесью. - Как это?... - А вот так. Никто не знает, почему так вышло. Официальная версия – использован некий то ли нейротоксин, то ли психоделик сильнодействующий… - прошипел солдат и повернул голову к Энриксу. – Но не верю я в такие штучки, понимаешь. - Странно… - Разговоры! – рявкнул Лютер, пристально глядя в их сторону. Убедившись, что полностью завладел вниманием, он ткнул лазерной указкой в центр стола, и на нем возникла зеленовато мерцающая трехмерная карта города, Эгрегор Прима. Энрикс увидел отметку с их лагерем и значки флаеров возле него, напоминающие игрушечные миниатюры. Увидел пригород и въезд, акведук и огромную плиту с изображением Афины. - Значит, так. На флаерах мы движемся к краю города, прямо к палладиуму. – Плита на карте увеличилась и замигала, затем снова приняла исходный размер. – На полпути начинается электромагнитный фон аномалии, который выводит из строя все приборы нашей авиации по мере приближения к эпицентру. Поэтому мы быстро подлетаем к окраине города, нас десантируют, флаеры немедленно возвращаются на базу. Лютер отвел указку от плиты на въезде и через два квартала провел красную жирную линию, используя указку как графический маркер. - Здесь начинается фронт… «Ну или то, что от него осталось», - подумал Энрикс. - По крайней мере, за этой полосой совершенно точно встречаются твари. Обычно они крупные и медлительные. Вооружены неизвестным энергетическим оружием, используем тактику боя с «шагателями». Сразу скажу – это не живые существа. Я не знаю, что это за дрянь, но на что-то живое они просто не похожи. Нет никаких подтверждений тому, что они являют собой что-то близкое и понятное для земных жизненных форм, то бишь нас. Огонь на поражение, говорю сразу. Все поняли. Талер и Лютер. Полковник и его спикер. Они были давними друзьями и вместе проходили службу на Кабуле. Эта негостеприимная планета была плацдармом для первичной военной подготовки в Коалиции. Туда отправляли всех землян, коими являлись и Антон, и его лучший друг Чарльз. Кабул имел три «города», на самом деле представляющих собой комплексы военных баз и поселков. Каждый год через них проходили миллионы человек, направленных сюда по воинской обязанности с планет, входящих в сектор Коалиции. У этой планеты постоянно менялось население, и лиц она перевидала великое множество. Некоторые из «гостей» так и остались гнить там, погибнув от рук кровожадных хищников. Популяцию населяющих планету чудовищ природы контролировали, и время от времени для конкретного подразделения солдат вместо обычных учений решали отправить на так называемую охоту, забрасывая их в дикий и опасный лес. Обычно возвращалось больше половины, но сути этого не меняло – люди погибали десятками. Генеральный Совет уже изучал петиции, присланные семьями военнослужащих с Земли, Марса и планет системы Эпсилон Эридана по поводу прекратить эту отвратительную практику, якобы делающую из солдата «настоящего мужчину», но чудовищная бюрократическая машина, которой являлась вся Объединенная Земная Коалиция, так и не продвинулась в этом направлении. Левую сторону лица Антона Лютера пересекал зловещий бурый шрам, вокруг которого кожа как стянулась, едва зажив, да так и осталась. Шрам рассекал щеку и левую бровь, и из-за стянутой кожи она странно загибалась вверх, придавая спикеру не то насмешливый, не то слегка удивленный вид, как бы говорящий: «Ребята, вы что, дерьма поели?» По его словам, он и был одним из тех, кого отправили на это безумное мероприятие, которое старшие офицеры Кабула звали охотой… А отсюда, как все догадывались, и чудесный «сувенир» на его лице, о котором он так и не рассказал никому, кроме полковника. Особенно этот памятный след уродовал его лицо, когда Лютер смотрел на кого-то исподлобья, и тогда его лицо, обычно бледное, странным образом напоминало Аарону плохо сделанную маску для театра такиги-но. Длинные одеяния и гротескные маски, кружащиеся при свете костров фигуры… Энрикс моргнул. Он всего один раз бывал на таком спектакле и теперь удивился, откуда у него возникла именно такая ассоциация. Он постарался сосредоточиться на том, что говорит спикер, но впечатление было такое, словно тот пересказывает сюжет малобюджетного фантастического фильма. - …мы обязаны доложить о любом столкновении. Рюш, ты держишься поблизости, ясно? Связь каждые двадцать минут. Когда обстановка прояснится, мы двигаем к центру. Если все пройдет по маслу, то с чем бы мы не столкнулись, мы будем обязаны дойти и узнать, что там. В эпицентре связь не будет работать гарантированно, так что у нас есть запасной вариант – наш боевой псионик. Шон? Мозг! Ты слышишь меня? - Да, спикер, – отозвался выделявшийся своим костюмом среди прочих худощавый мужик с выцветшими глазами, смотрящими все время куда-то сквозь окружающих. - Чудно. И у нас еще один запасной вариант остается… Кое-кто вызвался пойти с нами. И пообещал, что будет подчиняться приказам, - на обычно невозмутимом лице спикера мелькнула легкая тревога. Что могло его заставить выдать свои эмоции? Через мгновение причина волнения стала ясна. В небольшую комнату с темно-серыми стенами, выход из которой вел на площадку для авиации, заглянула массивная фигура, чья тень накрыла всех присутствующих. Энрикс сглотнул и вспомнил об «этих ящерицах», о которых небрежно упомянул полковник Талер. «Что они суда проперлись, ну никаким местом». Вставшее в дверном проеме существо почти втрое превосходило ростом всех присутствующих. Оно действительно несколько напоминало ящерицу, но таковой в действительности не являлось – и вообще имело мало общего с классами земных позвоночных. Мощное тело покрывала ромбовидная прочная чешуя, имевшая бронзовый оттенок с вкраплениями ржавчины. На груди и животе чешуя имела светлый золотистый оттенок, образуя на шее изящный треугольный воротник из крупных пластин. Длинная угловатая морда, отчасти напоминающая лошадиный череп, скалилась мощными зубами, похожими на блестящие перламутром чуть загнутые иглы. Синие глаза холодно мерцали из-под увенчанных шипами надбровных дуг, а ото лба поднимался массивный бурый гребень, который возле темени расщеплялся на три изогнутых отростка, напоминающих рога. Энрикс не видел, но знал, что гребень шипов у существа тянулся до самого хвоста, которого отсюда тоже не было видно, и на нем становился меньше. Ламельяр. Ну или «крылатый», если расшифровать этот деформированный латинизм. А крылья у него были, и огромные крылья. Придаточная кость на них переходила в скрюченный коготь, который сцеплялся с другим, позволяя удерживать крылья на весу. Сейчас крылья ламельяра были сложены именно таким образом и напоминали покрывающий спину роскошный плащ. Кроме того, на некоторых диалектах «ламельяр» означало «дракон». И это тоже было по-своему верно, ибо все в облике существа напоминало это мифическое существо. Некоторые послы предпочитали даже прямо называть этих созданий драконами на торговом наречии Альянса, а не использовать присвоенный учеными термин. Впрочем, многие инопланетные существа, обладавшие сходной с земной биологией, давно носили свои, народные имена. Зачем маслянистый хищный червь с Кабула будет называться адипемой, если можно просто назвать его сруном или смердом? А экиленса – спиногрызом. Ведь он так любит бить с тыла и кусать ядовитыми зубами в бок! Вот и сейчас на выходе к площадке стоял дракон и заглядывал внутрь. - Здравствуй, Мелехон, - вымолвил Лютер, понизив голос. – Я все ждал, когда же ты зайдешь. Ты так хотел эффектно появиться? - Я опоздал, - прогремел вибрирующий бархатный голос; челюсти ламельяра задвигались, и Энрикс заметил мелькнувший меж зубов изгибающийся багровый язык, на конце становящийся белесым. – Но спешил не менее. Приношу извинения. - Вы в курсе, что нам предстоит сделать? - Киссара сказала. Она видит ваши мысли. Не испытывает сложность в их восприятии. Ваш псионик не закрывает свое моа. Неосторожность. Энрикса ужасно заинтересовало, кто такая Киссара. Это псионик? И кажется, ламельяр сказал «она». - Ха, друг мой! Киссара намного сильней Шона, что ты хочешь? У нее, по-моему, зрение как рентген, а смотрит она в душу прямо как сам Иисус! - Ассоциация с персонажем мифа. Забавно. – Существо издало утробный рокочущий звук, а крылья за его спиной вздрогнули. – Мы готовы. Я. Киссара. Тхентар. - Вы не будете загружаться на флаер, я так понял? - Низкая высота. Нет необходимости. - Понял. В таком случае мы выдвигаемся, у нас тоже все готово. Только Киссара что-то хотела сделать, мне кажется. Но ты не стал говорить это подробно. Может. Скажешь мне и моим парням сейчас, чтобы мы знали? Я бы не хотел, чтобы операцию что-то сорвало. А впереди, я чувствую, нас ждет настоящее безумие. Мелехон? - Безумие. Согласен. – время от времени в низком голосе ламельяра раздавались странные, непонятные нотки. Энрикс никак не мог уловить интонацию. – Наш народ давно изучал технологию перемещения. Телепортация. Технология варп-прыжка… Громоздкая. Энергозатратная. Нужна альтернатива. Сейчас такие разработки есть. Используется концепция «антиреальности». Транзитивное измерение для быстрого перемещения. Гиперпространство… менее надежно. - И как это связано с происходящим здесь и сейчас? – Лютер начинал раздражаться, а солдаты молча смотрели на ламельяра. - Резонанс, которым обладает аномалия. Наша технология похожа на это по своему эффекту. Однако не похоже на нормальный стабильный портал. Транзитивное измерение соединено с нашей вселенной напрямую. Все это – теория. - Киссара хочет это проверить? - Да. У нее есть догадки. Она желает использовать свою псионику на существах оттуда. – Нажим на слове ощутили и поняли все. – Найти резонанс. Установить контакт. Проверить теорию. Получить информацию о противнике. - А если ничего не получится? – как и все военные, Лютер решил включить свой скепсис на полную. – Теория не подтвердится? Мысли этих тварей считать не выйдет? - Тогда сражаться. – Синие глаза не мигая глядели на человека. – мы можем убить их. Они умирают. Киссара чувствует всплеск. - Ты хочешь сказать, то они все же живые?... - Киссара думает. Она чувствует. Фактов нет. Нужен резонанс. Достичь сложно. Основа теории в инородности материи. - Хорошо, я скажу, когда Киссара может попробовать. И пусть она будет комментировать свои ощущения, хорошо? – вяло произнес спикер. - Так будет. Хорошо. Мы летим. - Идем, мальчики! – быстрым движением Лютер выключил голографическую проекцию и бросил лазерную указку на стол. Все резко задвигались. Топот сапог заглушил прочие звуки. Все надели свои шлемы с респираторами, герметично закрыли, проверили контейнеры с необходимыми вещами и закинули на плечо рельсовые винтовки. Солдаты начали по двое покидать комнату и выходить на площадку. Флаер уже ждал их снаружи, посыпанный пеплом и гудящий похожими на короткие сигары турбинами. Энрикс на миг тормознул перед ламельяром, пока Лютер не смотрел в его сторону. - А что такое «моа»? – решился спросить он. Дракон обернулся на него. - Аарон Энрикс. – безошибочно определил он. – Врач. Любопытный, да. Ты сам догадываешься. Система рациональных мыслей. Чистый разум. Эго. Мера самосознания. Экзистенция. Это и есть моа. Не люблю отвечать на вопросы не вовремя. Энрикс кивнул и побежал дальше. Ламельяр глядел вслед ему. В груди его что-то на миг сжалось, когда он решил обратиться к этому существу. Сам он видел их несколько раз лишь по телевидению да на паре фотографий. А тут – настоящий, живой! Пускай язык людей и давался ему с трудом, но все-таки это было здорово. Да, день начинался необычно. Хотя Энрикс чувствовал, что впереди скорей всего не будет ничего хорошего. - Спешим! Не тормозим! Шевелитесь, девочки! – гремел голос спикера. – Сегодня ваши задницы выгрузятся в аду. Изменено 17 июня, 2013 пользователем Ballistic Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Дантист Опубликовано 17 июня, 2013 Жалоба Поделиться Опубликовано 17 июня, 2013 Хороший текст, довольно интересно, хотя мир незнаком, ситуация незнакома, и это раздражает. Хочется продолжения. Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Ballistic Опубликовано 18 июня, 2013 Автор Жалоба Поделиться Опубликовано 18 июня, 2013 Ясно, спасибо. Ничего, потом мелочи приоткроются. Пока времени особо на это нет. Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
LightPhoenix Опубликовано 18 июня, 2013 Жалоба Поделиться Опубликовано 18 июня, 2013 (изменено) Прочитал. ну что же довольно интересно и в общем и целом хорошо. Немного разочаровало появление драконов, ну это мелочь. Ну и ещё по мелочи, к которой в общем то я не цепляюсь. Короче мне понравилось. З.Ы Хотя нет, все таки прицеплюсь. ( слишком уж оно меня коробит) Вот например выражение "свалили в задницу" мне одному показалось кривым? ну или вот это "- Какой кверху" а? ну и парочка орфографических ошибок есть. Изменено 18 июня, 2013 пользователем lightPhoenix Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Ballistic Опубликовано 23 июня, 2013 Автор Жалоба Поделиться Опубликовано 23 июня, 2013 "Свалили в задницу" - отсылка к манере речи американцев и надмозговому переводу на православный. Всё здесь правильно. Ну, можно было написать "каком", а не "какой". Но мне так нрава больше. Завтра буду дальше клепать. Нет у меня во время сессии времени писать. А идеи всё прут. Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Рекомендуемые сообщения
Присоединяйтесь к обсуждению
Вы можете написать сейчас и зарегистрироваться позже. Если у вас есть аккаунт, авторизуйтесь, чтобы опубликовать от имени своего аккаунта.