День из жизни спинозавра

[Аннаэйра]

Эх, и тянет же меня на всякие необычности и нестандартности... На этот раз я расскажу вам об египетском спинозавре (Spinosaurus aegyptiacus), считающемся самым крупным плотоядным динозавром из всех, что когда-либо существовали на Земле - и самым крупным наземным хищником, соответственно, тоже. Впрочем, несмотря на внушающие уважение характеристики, занятную внешность и роскошный спинной гребень, спинозавр известен сравнительно мало, и многие даже не подозревают, какое жуткое чудовище правило на просторах Африки девяносто пять миллионов лет назад...

ДЕНЬ ИЗ ЖИЗНИ СПИНОЗАВРА.

Длинная, похожая на крокодилью морда приподнялась над землей, огромные челюсти распахнулись, демонстрируя ряды острых, как бритва зубов… но сил застонать уже не было, и, прикрыв глаза, отсвечивающие зловещим зеленым, спинозавр тяжело уронил голову наземь, натужно раздувая бока и чувствуя зловещее приближение смерти… Он был еще совсем не стар, но всю свою жизнь ходил с ней бок о бок, и теперь, когда незримое существо с холодными крыльями и бесчувственным взглядом застыло где-то совсем рядом с ним, вот-вот готовясь запустить зубы в его тело – он все так же спокойно смотрел на раскинувшееся над ним прозрачно-голубое небо, такое чистое и беззаботное… казалось, оно и не знает об ужасной трагедии, случившейся этой ночью. Трагедии, что унесла жизни сотен живых существ, опустошило громадную территорию… и исчезло, как и не было его, оставив своих жертв умирать от голода и боли.

Огромное, шестнадцатиметровое тело спинозавра лежало, наполовину погрузившись в липкую, тягучую грязь, перемешанную с илом, который принесла сюда разбушевавшаяся река. Несколько дней назад, далеко в горах, прошли сильные дожди, размывшие естественную плотину из грязи и камней. Мощный поток вырвался на свободу, и, точно дикий зверь, пронесся по болотистой равнине, сметая все на своем пути, пока, достигнув обширной топкой низменности, взбесившаяся вода не успокоилась… вот только тем, кого она унесла с собой, это не принесло облегчения. Никто не ушел от ее слепой ярости, будь то столетнее дерево или могучий динозавр – она утащила за собой всех обитателей древнего леса, от самой маленькой ящерки – до огромного спинозавра, самого страшного хищника на этой земле, которому теперь оставалось лишь мучиться от боли в переломанных костях и разорванном брюхе. Его гордость, его символ – высокий кожистый гребень на спине – лежал, перемазанный в холодной грязи, забирающей даже те немногие крохи тепла, что еще оставались в громадном восьмитонном теле. Это означало, что позвоночник ящера тоже был сломан, и он не мог даже пошевелить задними лапами – они мертвым грузом лежали в грязи, никак не откликаясь на его желания, и все попытки подняться кончались лишь тем, что страшная усталость заставляла хищника раз за разом валиться в грязь, перемазываясь в ней по самые уши. Силы его неумолимо таяли, и в конце концов кожистые веки смежились, и беловатая полупрозрачная перепонка окончательно погасила зеленые глаза…

Чмок. Чм-мок. Чмок. Странный, чавкающий звук вывел спинозавра из со-стояния оцепенения, всколыхнув гаснущее сознание – и как раз вовремя, ибо через какое-то мгновение он увидел, как у самой его морды, широко раздвинув увенчанные тупыми копытцами пальцы, в грязь опустилась круглая, похожая на колонну лапа, толщиной с древесный ствол. Лапа простояла на месте всего ничего, как – чмок! – выдрала себя из липкой жижи и пронеслась над головой хищника, вновь опустившись где-то метрах в двух от него и явив его взгляду обширнейшее морщинистое брюхо цвета перепревшей листвы, на котором, при некотором желании, спинозавр вполне мог бы уютно поспать. Это был старый паралититан – самый крупный травоядный динозавр в этих краях, длиной почти в тридцать метров и весом в шестьдесят тонн. Обычно эти ящеры держатся небольшими группами, в целях общей безопасности, но этот одинокий самец достиг уже таких размеров, что врагов у него почти не осталось – кроме одного… Спинозавр почувствовал, как у него задрожало горло… столько мяса! Столько мяса! Нужно лишь приподняться, всего лишь на пару метров – и вся эта туша окажется в его власти! Охотничьи инстинкты притупили даже боль от ранений, и, сипло взревев, хищник, разорвав ссохшуюся корку грязи и крови, изо всех сил дернулся вперед, разевая страшенную пасть… но его хватило лишь на то, чтобы неуклюже дернуться всем телом. Тем не менее, паралититан испугался – хрюкнув от неожиданности, гигант, не ожидавший ничего подобного от залитого грязью «холма», отошел назад на несколько шагов, после чего, изогнув длинную шею, в некотором недоумении уставился на так испугавшего его спинозавра глупым золотистым глазом. Видимо, он пытался понять, что это за существо, которое, вроде бы, пахло и рычало, как его злейший враг, но в то же время совершенно на него не походило. Впрочем, паралититан недолго ломал над этим голову – убедившись, что это необычное создание не собирается не то, что нападать – даже подниматься на ноги, он успокоился, и, потеряв к спинозавру всякий интерес, отправился дальше, едва не касаясь земли довольно-таки коротким, по сравнению с некоторыми своими сородичами, хвостом. Видимо, он направлялся к зеленой полосе леса, не пострадавшей от наводнения, и спинозавру, беспомощному и униженному, оставалось лишь смотреть ему вслед, чувствуя, как медленно перестает дрожать земля, провожающая четвероногого титана.

Солнце уже довольно высоко поднялось над землей, но даже его теплые лучи не могли согреть окоченевшее тело павшего спинозавра, а лишь ухудшили его и без того плачевное положение, привлекая множество кровососущих насекомых, жадных до свежей крови. Правда, корка грязи и плотная, жесткая шкура частично уберегали динозавра от этих паразитов, но маленькие твари всюду находили слабые места – в паху или подмышками – чтобы без помех насладиться своим пиршеством. Глаза спинозавра помутнели от боли, и он все пытался сбросить с себя этих кровопийц, но они совершенно не обращали внимание на его дерганья, продолжая делать свое грязное дело. Правда, радоваться им пришлось недолго – к полудню над равниной собрались тучи, и начался дождь, прогнавший их куда подальше. Дождь был почти теплый, и совсем не напоминал ту ужасающе холодную воду, что переломила надвое всю жизнь могучего спинозавра, и он, почти не моргая, смотрел, как небо озаряют ветвистые молнии, похожие на сверкающие когти каких-то огромных небесных охотников. Дождевая вода почти смыла с его боков липкую грязь, обнажив коричнево-серый бок, расписанный причудливым кирпичным узором, и огромный гребень, с которого еще не сошла яркая, оранжево-желтая брачная окраска…

В этом году ему повезло, и он нашел себе партнершу – громадную самку, почти на полметра превышающую его размером, но выглядящую далеко не так эффектно – ее гребень был немного ниже, и окрашен куда проще. Однако пасть ее была полна острых, как бритва, зубов, и, судя по свежим и довольно глубоким ранам на боках преследующего ее молодого самца, пользоваться ими она тоже умела. Умудренный опытом, старый патриарх не стал тут же навязывать свое общество, вместо этого решив разобраться с юным выскочкой.

Тот оказался не робкого десятка, даром, что был почти на семь метров короче старшего самца, и даже умудрился слегка тяпнуть старого самца за бок, содрав с него кусочек кожи… и, тем самым, предопределил свою судьбу. Уйди он с самого начала – старик не стал бы его преследовать, вместо этого уделив больше внимания самке, но эта пустяковая ранка серьезно его разозлила. В его крови бурлили гормоны, и давным-давно, казалось бы, позабытая ярость всколыхнулась в его душе, заставив внезапно напасть на молодого оппонента. Когда в тебе насчитывается почти восемь тонн веса, ты при всем своем желании не особо разгонишься, но на короткие, мощные рывки способны даже куда менее приспособленные к бегу крокодилы – и старый спинозавр, что врезался в его бок, подобно тарану, без труда повалил противника на бок, после чего, не сбавляя скорости, вскочил на бок поверженного наглеца, ломая ему ребра своим весом. Это был жестокий прием, и молодой спинозавр закричал от боли, когда острые осколки собственных ребер начали раздирать его внутренности, но через несколько мгновений его крики сменились отвратительным хлюпаньем, а из его горла хлынула кровь, заливая сухую землю. Ее запах несколько убавил огонь, пылавший в глазах старого ящера, и тот перестал топтать врага. Впрочем, вряд ли это уже могло его спасти… Сердце молодого, храброго, но глупого динозавра отсчитывало свои последние удары, а победитель, ровно забыв о его существовании, из разъяренного демона уже превратился в смущенного подростка, увивающегося вокруг самки. Его осторожность была вполне обоснованна – в юности ему уже «повезло» нарваться на взрослую самку, и с тех пор он предпочитал следить за собой. Эта красавица, хоть и ненамного превосходила его размерами, все же должна была быть куда агрессивнее настроена, и старик вовсе не собирался проверять, насколько остры ее зубы! Последующие несколько дней он неотрывно следовал за ней, отгоняя всех прочих ухажеров – правда, уже бескровно, ибо его размеры говорили сами за себя, заставляя более молодых ящеров убираться прочь ни с чем.

Проблемы возникли лишь в последний день, когда «на свидание» явился еще один старый самец, может, года на четыре младше нашего, и самка, явно соскучившаяся по множеству поклонников, приняла его вполне благосклонно, чем почти взбесила прошлого преследователя, и тот без раздумий пошел в атаку. На этот раз обычным зрительным контактом не ограничилось, и два самца, рыча и скаля зубы, закружили друг против друга, следя за движениями противника горящими от злобы глазами. Они не собирались уступать друг другу, и у каждого из них были свои преимущества: у одного – его преимущество в размерах, у другого – запас свежих сил, не истощенных многодневной гонкой за самкой. Они были равны… и настроены весьма решительно, поэтому-то и тянули с активными действиями, давая противнику шанс уйти и избежать драки… но – сдаваться просто так никто не хотел, и в какой-то миг старший спинозавр, слегка присев на задних лапах, рванулся вперед и крепко ухватил противника за плечо, прочно зажав его передними зубами. Сила его мощных челюстей позволила острым, как колья, зубам прорвать кожу и мышцы, скребнув по кости, и хотя второму ящеру удалось вырваться из этого захвата, по его шкуре медленно потекли ручейки липкой темной крови, а правая передняя лапа, вооруженная страшными когтями, похожими на острые крючья, бессильно повисла, и раненый гигант издал громкий обиженный вопль, прежде чем сам рванулся в атаку. Гиганты столкнулись, и небольшой перевес в габаритах позволил старому самцу хорошенько поддеть более молодого, заставив его сделать пару шагов назад, после чего, так же быстро, как и сошлись, динозавры вновь отшатнулись назад. Их спинные гребни налились кровью и заполыхали яркими цветами, словно на их хребтах расцвели громадные экзотические цветы, и выглядели два колосса поистине ужасающе! Даже самка, кажется, заинтересовалась, и не сводила с них глаз, стоя неподалеку. Сезон засухи подходил к концу, а с ним пропадала и излишняя озлобленность спинозавров, но до того, как обильные дожди оживляли доисторические равнины, их ярость достигала своей кульминации – а все ради того, чтобы обладать ею… Самке это не могло не льстить, и она почти с удовольствием наблюдала, как сшибаются два огромных хищника, раз за разом – правда, ограничиваясь лишь незначительными ранениями. Они устали, покрылись пылью, но не сдавались, и такая схватка могла длиться часами… пока внезапно не кончилась, когда самец-пришелец, внезапно словно бы забыв о цели битвы, развернулся и неторопливо побрел прочь, прово-жаемый победным ревом старого самца. Эта драка, хоть и не окончившаяся смертью одного из противников, явно понравилась самке, и тем же вечером она впервые позволила своему настойчивому кавалеру приблизиться к ней. Самец все еще осторожничал, но уже не столь сильно – он понял, что самка его признала, и не стал особо ждать. Еще пару дней они были вместе, пока у самки хватало на него терпения, но в конце концов ей это надоело, и, почувствовав перемену в ее настроении, самец ушел сам, не желая напоследок драться еще и с раздраженной пассией. Засуха кончалась, и, ведомый чутьем, он вернулся в свою речную долину, где обычно проводил сезон дождей, в основном питаясь крупной рыбой и с удовольствием разделывая трупы огромных травоядных, чье протухшее мясо без труда поддавалось даже его лишенным зазубрин зубам – ему было достаточно лишь пару раз мотнуть головой, чтобы выдрать огромный кусок мяса! Это был его рай, его законная земля, отвоеванная в бесчисленных схватках с не в меру наглыми молодыми соперниками… кто же знал, что она станет ему ловушкой…

Река казалась совершенно спокойной. Лес, переживший сокрушительную силу первых ливней сезона дождей, дышал свежестью, теплое, и совсем не жгучее солнце, уже висевшее где-то над самым горизонтом, играло на поверхности воды, затопившей иссушенную землю, и спинозавр довольно грелся на относительно сухом холме, переваривая свой обед. С возвращение воды реку вновь заполонила рыба, и громадный хищник полдня объедался ею на берегу реки, ловко выхватывая серебристые тела мощными когтями на передних лапах. Всего один удар – и огромная пресноводная акула, щелкая зубами, вылетала на берег, где ее уже поджидали острые зубы, из которых не могло вывернуться даже скользкое, мускулистое тело, длиной почти в два с половиной метра! Набив брюхо до отказа, спинозавр мирно дремал, слушая, как где-то в кронах деревьев кричат мелкие летающие ящеры, да сквозь полуопущенные веки наблюдал, как по реке, загребая воду мощным хвостом, плывет крупный крокодил… наверняка он направлялся выше по течению, откуда доносился слабый, сладковатый запах мертвечины. Должно быть, труп какого-нибудь погибшего в засуху паралититана, или более мелкого его сородича, египтозавра, принесла с собой река, и теперь подгнившая туша привлекала множество любителей легкой добычи. Будь спинозавр чуть более голоден, он бы тоже принял участие в пиршестве, но свежая рыба, которую добыть было лишь немногим сложнее, приятно отягощала брюхо, и, как только крокодил скрылся из виду, огромный динозавр лениво зевнул, устраиваясь поудобнее. Быть может, к утру, проголодавшись, он все же наведается туда, но пока что крокодилы, птерозавры и мелкие хищники могли не беспокоиться – их негласный предводитель спал, не подозревая о грозящей ему опасности… Впрочем, даже если бы он знал о ней – что бы он мог сделать? Убежать? Спинозавры никогда не славились, как хорошие спринтеры. Спрятаться? А где прикажете найти нору или гнездо, в котором поместится восьмитонная туша?.. И потому, когда сквозь сон его ушей коснулся зловещий рев – он не успел даже толком проснуться, как бурлящий, мутный поток, увенчанный густой шапкой пены, грязи и переломанных стволов деревьев, снес его с места – короля динозавров, что оказался совершенно бессилен перед яростью стихии…

Хриплое рычание, треск и влажное, отвратительное чавканье стряхнули с умирающего ящера пелену воспоминаний – с трудом вывернув шею, он увидел за собой чей-то огромный бок, наполовину торчавший из липкой грязи. Узкие, точно оставшиеся от удара плети шоколадные полоски и короткие ноги с головой выдавали некрупного египтозавра – быть может, даже того самого, которого так и не доели лесные крокодилы. Ссохшаяся кожа заставила длинную гибкую шею причудливо выгнуться, так что небольшая голова оказалась запрокинута за спину, и спинозавр мог в подробностях рассмотреть отсутствующие губы и выклеванные птерозаврами глаза. Травоядный был мертв, и мертв уже давно, о чем свидетельствовал сильный трупный запах, но, тем не менее, заметно вздрагивал, и из его брюха доносились странные, урчащие звуки. Впрочем, загадка разрешилась сама собой, когда внезапно раздалось громкое «хрясь!» - и над тушей, держа в пасти громадный кусок мяса, показалась треугольная голова кархародонтозавра. Эти хищники во взрослом состоянии достигали в длину свыше тринадцати метров, и были серьезными противниками даже для могучих спинозавров, но этот… вернее, эта парочка юнцов не выросла еще и до половины своего взрослого размера. Тем более, крупный хищник их не интересовал – рядом лежала целая куча вполне еще сносного мяса, так зачем было рисковать, рискуя напороться на острые зубы?.. Добыча от них все равно не уйдет – и, неторопливо проглотив свой кусок, молодой охотник вернулся к своей трапезе, а старый спинозавр устало отвернулся и закрыл глаза, ибо именно в этот момент его жизнь окончательно утратила всякий смысл. Он был властелином этих земель, самым страшным и свирепым хищником, с которым никто не смел бы драться на равных – только такой же, как и он сам, боец… но последних осталось не так уж и много, ибо жизнь плотоядных динозавров была полна опасностей, подстерегающих их на каждом шагу, и было удачей уже то, если хотя бы один детеныш из целого выводка достигал зрелости. Кого же тогда оставалось бояться спинозавру, шестнадцатиметровому чудовищу, словно бы воплотившему в себе сам дух своей жестокой эпохи?.. Да никого, пожалуй. Зато его самого должны были бояться все!

А вот теперь – перестали.

Зачем было сражаться дальше?..

Несколько дней спустя одинокий молодой спинозавр, привлеченный запахом падали, набрел на остатки громадной туши египтозавра. К тому времени на костях уже мало что осталось, и несколько крупных птерозавров шумно ссорились из-за обрывков сгнившего мяса. Разогнав эту крылатую публику, юный хищник безо всякого интереса потыкался мордой в подсохшие ребра и поняв, что не наскребет тут себе даже на легкую закуску, разочарованный молодой динозавр уже хотел убраться прочь, но внезапно его ноздри раздулись, и, опустив голову к земле и пару раз копнув застывающую грязь, он обнаружил нежданный подарок судьбы – почти целый труп взрослого спинозавра. После гибели могучие мышцы сократились, и морщинистые губы гиганта были слегка приподняты – казалось, что он улыбается. Словно бы он встретил кого-то, кого уже давно знал – и наконец-то ушел туда, откуда не возвращаются. Он с готовностью встретил свою судьбу – ибо знал, что это неизбежно.

Рано или поздно – смерть приходит за каждым из нас.

Всегда.

Спасибо за внимание!

[Cross]

Рассказ как всегда великолепен, и по правде печален. Мне жаль его главного героя.

Тебе-же, Аннаэйра я как всегда говорю, что написано прекрасно, и дарю тебе тортик)

[Seliat]

Присоединяюсь ::up

[Аннаэйра]

Ой, спасибо... Вишневый... и банановый! *принюхиваюсь* Мням... Даже как-то стыдно - я, вроде как, удовольствие получаю от написания рассказов, а меня еще и кормят за это... Но все равно - спасибо!